– Выходи на пайку!

Рита, взяв Ингу за руку, потянула ее к выходу. Вслед за ними вяло поплелись и остальные женщины. Один автоматчик вышел первым и, привалившись к стене, лениво рассматривал Ингу. По его глазам было видно, что именно он прикидывал. Женщины, сбившись в кучку, стояли, опустив головы, ожидая, когда выведут мужчин. Наконец, сопровождаемые ударами дубинок, из барака вышли и они. Построились в неровную колонну и зашагали прочь от барака, куда-то влево, где за редкими высокими соснами виднелось еще одно строение.

Автоматчики держались по обе стороны колонны, а охранники ревниво стерегли ее голову и хвост. Так они и подошли к небольшому домику с курящейся дымком трубой. С одной стороны к нему примыкал небольшой загон, обнесенный колючей проволокой. В него и затолкали пленников. На крыльце кухни появилась оборванная женщина с двумя ведрами. «Лариса!» – догадалась Инга. Под присмотром охранников она зашла в загон, и ворота, через которые входили пленники, тут же заперли. Охранник подошел к ограждению, некоторое время смотрел на переминающихся на месте оборванных людей, почесался и, наконец, рявкнул:

– Жрите, твари!

Пленники, расталкивая друг друга, бросились куда-то в угол, и только теперь, когда толпа отхлынула, Инга увидела валяющиеся на земле ржавые консервные банки. Их-то и полагалось использовать вместо посуды и приборов. Возле ведер собрались все, и старые, и новые. Зачерпывали горячую, непонятно чем пахнущую бурду и, обжигаясь, пили, старательно пережевывая изредка попадающиеся куски нечищеной картошки и каких-то непонятных овощей. Когда ведра опустели, Лариса унесла их на кухню, а пленников вновь строем отвели в барак.

Всю ночь Инга мерзла и, как и другие женщины, пыталась согреться, прижимаясь всем телом к подругам по несчастью. К утру умер Сережа.

Пленников разбудил все тот же заунывный звон. Повторилась вчерашняя процедура: их вывели на влажный от росы плац, погнали к кухне, снова построили, и в этот момент появился Маркел. Он пришел пошатываясь, с опухшим лицом и явно не в духе. Заложив руки за спину, прошелся вдоль неровного строя и, остановившись перед Ингой, долго молча на нее смотрел, будто прикидывая, что бы ему с ней сотворить.

– Ты! – Маркел ткнул пальцем в грудь девушки. – Останешься на кухне! Остальные в поле!

Инга, подталкиваемая охранником, вышла на середину плаца. Тут же откуда-то появился один из поваров. Грубо схватив девушку за руку, он потащил ее в домик. Остальные, подгоняемые вооруженной охраной, ушли по неприметной тропе куда-то в тайгу.

В тесной неприбранной кухне второй повар жарил мясо на большой сковородке. Взглянув на Ингу, он облизнулся, словно увидел кусок телятины, но так и не отошел от плиты, зато второй бесцеремонно ощупал ей всю, стараясь причинить как можно больше боли. Натешившись, он тем не менее не стал ее насиловать, как Инга ожидала, а только рявкнул:

– Бери тряпку и наведи порядок! После вымоешь котлы и плиты!

Девушке пришлось подчиниться. Грязная вонючая тряпка скользила в руках, а повара тем временем, откровенно разглядывая Ингу, делились фантазиями, кто и как будет ею пользоваться. Девушку передергивало от гадливости, страх сковывал ее – она слишком ярко представляла, что именно с ней может произойти, причем в любую минуту.

Инга домывала тяжелый закопченный котел, когда в помещение вошел Маркел. Схватив со сковороды здоровенный кусок еще не прожаренного мяса, он хмуро взглянул на Ингу и сказал:

– Хватит прохлаждаться! Пошли, делом займешься.

Инге не оставалось ничего иного, как пойти следом за Маркелом. Он шел не оглядываясь, уверенный, что девушке некуда бежать. На пороге своего домика остановился:

– Ты там посмотри! Что-то с твоей подругой не то! – сказал он, голос его будто дрогнул.

Он буквально втолкнул Ингу в комнату. От увиденного сердце девушки едва не остановилось. Таня со связанными руками висела на веревке, закрепленной на потолочной балке. Всклокоченные волосы прикрывали лицо, но было видно, что оно превратилось в сплошной кровоподтек. Руки посинели. Дыхание почти не прослушивалось. Инга дрожащими руками попыталась распутать заковыристый узел, но ничего не получалось. Неожиданно прямо возле ее пальцев вжикнул огромный нож, и тело Тани рухнуло на грязный пол.

Перевернув ее на спину, Инга беззвучно заплакала. Глаза подруги безжизненно смотрели в потолок, не реагируя на свет. Дышала Таня с большим трудом. Инга попыталась проверить пульс, но, даже найдя пульсирующую под холодной, какой-то неживой кожей вену, сосчитать не смогла. Сбивалась.

– Что с ней? – нетерпеливо спросил Маркел.

– Не знаю! Кажется, она ничего не видит! Что ты с ней сделал, зверь?! – сорвавшись, закричала Инга и с кулаками набросилась на главаря.

Тот отреагировал не сразу, девушка успела несколько раз ударить его в лицо, прежде чем очухавшийся Маркел одним ударом отшвырнул ее к стене.