Хорошая пошла жизнь. Одна только мать этого совсем не понимала. Последний раз, когда Рик с ней виделся — а тому уж несколько месяцев, — она спрашивала, откуда у него деньги, и эта одежда, и, главное, машина, и он побоялся признаться. Вообще-то он и не попытался, потому что знал, что мать знает, только им обоим проще притвориться, что это не так. Он позвонит матери вечером, а не вечером, так на днях, как только выдастся минутка. Правда, позвонит. Давно пора исполнить мицву.

— Да, Солли, — сказал Рик, прочищая горло, — тут есть одно дело, о котором я хотел поговорить. Касается Лоис.

— Ну? — сказал Солли.

Рик три месяца оттягивал этот разговор, с того самого вечера, когда повстречался у «Ректора» с О'Ханлоном. С того вечера, когда Лоис дала ему отставку. У Рика не хватало духу рассказать боссу о встрече с ирландцем и Мередитом, и он до сих пор не передал послания О'Ханлона, боясь непредсказуемого гнева Горовица, боясь открыть, что водил Лоис в гангстерский шалман, открыто нарушив запрет.

До сих пор ничего плохого не случилось. Между Солли и Дионом тянулось напряженное отчуждение, а где-то в кустах — к югу от 14-й улицы — шныряли Салуччи и Вайнберг. Может, О'Ханлон забыл? Может, миновало довольно времени и ничто не подтолкнет Солли понять очевидное. Может, убедительная способность Рика накачивать прибыль в карманы босса заставит Солли забыть обо всем остальном.

Рик соображал, как бы начать разговор, но Горовиц его опередил:

— Здорово это, про нее и того шикарного адвоката, а?

— Какого шикарного адвоката? — спросил Рик.

— Ты помалкивай пока, — велел Соломон, постучав пальцем по носу, — но она подумывает уже, может быть, замуж. И за большого человека, да! — Солли поднялся из кресла и вытянулся во все свои шестьдесят пять дюймов. — Ее папа будет гордиться! — Солли поигрывал сигарой. — Миссис Роберт Хаас Мередит — неплохо звучит, а?

— Что? — воскликнул Рик.

Соломон опять сел, необыкновенно довольный.

— Вот она, американская мечта, — сказал он. — Прямо с корабля вскарабкаться на самый верх.

Солли от удовольствия похлопал себя по животу, и вдруг пуля расщепила деревянную стену у него над головой. Если бы он только что не откинулся назад, пуля ударила бы точно между глаз.

Миг спустя вторая чиркнула по столешнице, отрикошетила от дешевой лампы и врезалась в потолок, просыпав вниз дождь штукатурки.

Два первых выстрела прозвучали почти одновременно, а к третьему Солли и Рик уже были на полу, выхватили пистолеты и открыли огонь. Рик мимоходом восхитился реакцией босса.

Ни он, ни Горовиц не заметили стрелков — которых должно быть по крайней мере двое, — и сейчас тоже не видели. Но, упав на пол, вели плотный ответный огонь. Рик успел отметить расщепленный дверной косяк и стон с другой стороны и как разлетелось оконце над дверью и взорвались светильники в коридоре.

Потом Рик увидел ногу в дверном проеме, где прежде кто-то стоял. Нога была одна и особо не двигалась. Пальба тоже прекратилась. После нападения прошло секунд пять, да и то едва ли. Пока оба они были живы.

— Проклятые ублюдочные сукины дети, — бормотал Солли, загоняя новую обойму в свой автоматический пистолет. Вмиг оказался на ногах и бросился в дверь. У Рика преимущество молодости, но за Солли ему не угнаться.

Горовиц не обратил ни малейшего внимания на ногу в дверях. Рик, выскочив за угол, обнаружил, что владелец ноги еще жив, но безоружен: Солли, пробегая мимо, отфутболил его пистолет.

— Рики, нож, живой! — прокричал Соломон, убегая вниз по лестнице. — Проклятые ублюдочные сукины дети…

Рик склонился над раненым. Одна из маслин вошла тому прямо над сердцем, и Рик ясно видел, что парень не жилец. Смуглый, с черными курчавыми волосами; наклоняясь над ним, Рик сперва не мог сообразить, итальянец это или еврей. Потом вспомнил предостережение босса о ноже.

Стилет раненого бандита так близко и так быстро мелькнул перед лицом Рика, что тот чуть не лишился носа.

Ясно, сицилиец.

Обезвреживая врага тычком в скулу, Рик услышал выстрелы внизу. Бросив жертву, кинулся к лестнице.

Соломон Горовиц сидел на нижней ступеньке. У его ног лежал второй итальянец, определенно мертвый, застреленный в левое ухо, похоже, с очень близкого расстояния. Хотел сдаться? Рик не желал знать.

— Салуччи? — спросил он, выходя за дверь. Эти двое должны были как-то добраться сюда из центра. Он поглядел влево, вправо, тщетно высматривая их машину. Редкие черные прохожие бросали на него тревожные взгляды; он не понимал, в чем дело, пока не заметил, что все еще сжимает в руке пистолет. Сунул его в специальный карман в пиджаке и вернулся в здание.