Алесса перемахнула изгородь, сама не заметив как, съехала под холм в густые заросли и рухнула на колени, уткнувшись лбом в землю и зажав уши руками. Лучше ничего не видеть, не слышать и не знать. И не помнить.

Зачем вообще пришла сюда? Зачем пришла сейчас?!

Всё она виновата — никчёмная, мерзкая, лживая побрякушка!

Словно в тумане, когда всё происходящее кажется нереальным, Алесса разбинтовала палец и дёрнула, но кольцо, кажется, сжалось ещё сильнее. Как и сердце. Да, и раньше она понимала, что Вилль старше и с женщинами наверняка опыт у него имеется. Но это было ДО неё, и потом, одно дело понимать, другое — наблюдать воочию.

Больно. Больно!

Алесса уронила ватные руки на колени, безучастно наблюдая, как по коже стекают жгучие капли. И сколько так просидела — неизвестно…

"Вернёмся домой…" — наконец, шепнула пантера.

Алесса подняла голову. Да! А ты, Винтерфелл, будь счастлив… с кем хочешь! Злиться надо только на себя. За глупость. За самоуверенность. За наивность. Стоит посмотреть правде в глаза: всегда капитан Винтерфелл относился к ней, как к взбалмошному котёнку, и не давал повода подозревать большего. Правильно северингский леший говорил, мол, береги косу, ведь коса — это девичья гордость. А теперь и той нет.

Вниз с холма бежалось легко, к тому же, в три хлыста подстёгивали обида, униженное самолюбие и распроклятое осознание того, что её предали. Уже в городе ноги остановились сами, лучше хозяйки чувствуя, что ещё шаг — и она свалится от усталости. Пришлось передохнуть на скамейке.

Кошки на душе не скребли, а душераздирающе скрежетали. Шаг вперёд, другой — это как плыть против течения. Но впереди её ждут свои, а чужой остался за спиной. Не оборачиваться! Алесса сглатывала, но комок увяз в горле намертво. Уйдёт ли когда-нибудь вместе с барабанным боем ставшего вдруг колким сердца?

После очередного приступа мучительных сомнений, не вернуться ли, Алессе пришлось взять извозчика. Одет он был в серый халат с длинными рукавами, правил он серой клячей, и сидение в повозке тоже было серым, истёршимся.

— Вы не можете подхлестнуть лошадь? Опаздываю, — прошелестела девушка, протягивая империал. Золото — оно и в Скадаре золото, плевать, что иностранное.

Они встретились одинаково тоскливыми взглядами, Алесса тоскливо забралась на сидение, а возница с не большим задором шлёпнул клячу по боку длинным прутом с кисточкой на конце. Зелёной, как ни странно. Хвост замотался бойко, но скорости это не прибавило.

Но почему, почему Берен говорил, будто аватары — однолюбы?! Ошибся?

Или соврал.

Сколько бы Алесса не называла Вилля бабником вслух, в душе так не считала никогда, однако, стоило упустить его из виду, сущность не замедлила проявиться. Истинная сущность. Нашёл заморскую красавицу старше себя, да и в Равенне наверняка от одиночества не страдал.

А как же новогодний ужин в караулке?

Так и не отправленное письмо?

Браслет в подарок?

Кольцо? Колечко…

…Брошка!!!

— Вперррё-од!!!

Голос против воли сорвался на рык.

Когда в гостиный двор влетело нечто дребезжаще-визжаще-матерящееся, висячие уши сторожевого пса взвились над макушкой парой гордых лопухов. Повозка, описав на крохотном пятачке лихую дугу, замерла лошадиной мордой к воротам. Кляча танцевала передними ногами: то ли молодость в голову ударила, то ли что погорячее.

— Доплатить? — оправляя волосы, поинтересовалась знахарка.

— Не-не-не н-надо! — замахал длинными рукавами возница. Алесса едва успела убрать ногу со ступеньки, когда кляча вдруг встала на «свечку», и скрежет буксующих по мостовой колёс смешался с торжествующим лошадиным визгом.

Сердце колотилось как бешеное.

Придержать дверь, не дав ей грохнуть о стену. Собрав волю в комок, унять проклятую дрожь и желание бежать, бежать… Ещё набегается! Обведя взглядом полупустую залу, найти своих, и улыбнуться, а не победно оскалиться: рано делить шкуру неубитой медведицы, особенно если медведица — маг.

Ориен Китобой поставил кружку на стол, неспешно отёр пену с усов.

— Думала, не дождёмся? Плывём?

Алесса подошла к их столу и покачала головой. Хорошие они, и жаль будет расстаться, но…

— Ориен, Налим, Скат, спасибо вам за всё! Но я остаюсь.

— Уже нашла, что искала?

— Нашла, — сдержанно кивнула девушка.

Она вернётся в посольство ночью.

Листопад 1436 года от С.Б., Скадар

Ирэн, морщась, тёрла виски.

…Накануне она вытащила Дана из «муравейника», и тюремный же целитель сделал всё, что нужно. По его мнению. В первую очередь устранил самые неприятные для девичьего взора повреждения внешние, а уж потом принялся за обследование. Cрастил, заживил, подклеил, после чего оповестил девушку, что пациент скорее жив, чем мёртв. Пока. Продемонстрировав несколько выдохшийся либр, обещал придти завтра к полудню, и засим откланялся и расшаркался. Ирэн проводила его тяжёлым и одновременно беспомощным взглядом. Сама виновата. Не поставь она чёткую цель сбить именно тот исклёванный воронами персик, что висел с солнечной стороны, успела бы в «муравейник». Солнце било в глаза арбалетчицы, поэтому она задержалась непозволительно долго.