— Том! — прошептала Левис, показывая куда-то в небо.

Нет, то был не вечер. Том вздрогнул: солнце уже наполовину закрылось луной.

— Затмение, — взревел где-то рядом басовитый голос Лесли О" Нилла и ему вторил писклявый голос Флавиуса.

— Том! Затмение! — выдохнула Левис.

Том перехватил посох из правой руки в левую и, нащупав ее руку, крепко сжал ее.

— Все хорошо, Левис! — шепнул Том.

— Как же это мы не догадались? Надо же было догадаться! — раздался из темноты голос Левис, подрагивавший от волнения.

— Мы должны были! — передразнил Лесли.

— Тихо ты! — зашипел на него Том. — Это я виноват! Мне надо было послушаться Морлана и не выходить сегодня из дома! А ведь он знал, наверное!

— Так и будем здесь торчать? — расстроился Лесли. — Пока не замерзнем или, пока нас не затопчут толпы напуганного народу?

— Думаю, Морлан позаботится обо всех жителях, и это мы одни его не послушали! — тихо шепнул Том.

— Надо говорить, чтобы не потеряться в темноте! — заметила Левис, крепче сжимая руку Тома.

Хорошо, что холодный день уговорил тома надеть шерстяную мантию, и он сейчас кое-как накинул ее наполовину на плечи Левис, мантия которой была тоньше и сделана из черного шелка. Том весь сжался и подумал: "Неужто так будет продолжаться еще несколько часов? Ведь становится так холодно…. Пусть тьма рассеется пусть придет свет!" Том так напрягся, что жилы на его висках вздулись, и кровь застучала сумасшедшим паровозом в ушах. Тут он почувствовал, что Левис шевельнулась и выпустила его руку.

— Смотри! — прошептала она, и Том открыл глаза.

В небе уже начали происходить кое-какие изменения: на том месте, где только что было солнце, появилось черное пятно, окруженное ярким светящимся ореолом, а вокруг по-прежнему чернела пустота неба. Понемногу черное пятно стало сдвигаться вправо, оставляя слева месяц, который все утолщался и утолщался. Том сразу понял, что никто из этих детей ни разу в жизни не видел солнечного затмения и не читал об этом, иначе бы поняли, что луна что-то уж очень мало стояла перед солнцем. Первой догадалась Левис:

— Прошло всего минут пять, не больше, а луна уже освобождает место солнцу. Как же это?

— Я не знаю… Оно само, то есть, я хотел сказать, она сама… — промямлил Том.

— Том? — подозрительно окликнула его Левис. — Это, случайно, не ты…

— Я? Я просто подумал: пусть придет свет и рассеется тьма. А больше ничего! — у Тома аж дыхание сперло от волнения.

Левис стала расхаживать неподалеку, пристально разглядывая Тома. Наконец она заявила:

— В предсказании говорилось о том, что за Черными днями, точнее, на их шестой день последует солнечное затмение, предвещающее Регнарок.

Том спросил тихо, след яза каждым ее движением:

— А что такое Черные дни?

— Это Дни — Без — Месяца. У каждого месяца есть название Янь, Фев, Мар, Апи, Май, Инь (или Жувьер по-старому), Иль, Авго, Сенто, Окта, Нобро, Деко. Каждый месяц сочетает в себе 30 дней и только Янь имеет 31 день, но остаются еще 5 дней или 6 дней (в високосном), когда все валится из рук и никакие мероприятия лучше не планировать, их называют "черными днями". И только Избранный может остановить надвигающуюся Тьму и помочь Перекрестью возродиться вновь. Можно сказать, что предсказание сбывается. Том открыл, было, рот, но, покраснев, тут же его захлопнул, почувствовав себя крайне неловко. Впрочем, в этом нет ничегошеньки удивительного, все называют его Избранным

— Неужели ты не понимаешь? Ты силой мысли заставил затмение сгинуть! Ты не знал, что делать, но все-таки сотворил это! Почему ты думаешь, что не будешь знать, что делать, стоя перед Нарионусом? Ты победишь, я уверена! Только, не теряй надежду, я тебя прошу!!! Это самое главное, Том!

— Как вы узнали, что я Избранный? Ведь Монивайс тоже с нами путешествовал! — поинтересовался Том.

— Да. Но дети склонны верить, что Избранный из их племени, а взрослые предпочитают, что Избранный непременно должен быть взрослым. Лишь немногие из взрослых верят, что ты Избранный. Мне жаль… — сообщила Левис, опустив глаза.

— Ничего. Я привык сам себе не верить, Леви, не то, что обращать внимание на то, что кто-то не верит в меня. Это было бы просто глупо — ответил Том, улыбнувшись, чтобы показать Левис, что он ни чуточки не волнуется по этому поводу.

— Когда ты отправляешься? — спросила Левис.

— Скоро. Наверное, после обеда — ответил эльф, встряхивая головой (он еще не совсем пришел в себя после сегодняшнего случая, но очень не хотел, чтоб об этом знали Левис и ребята).

Голова у Тома налилась свинцом и будто бы прилипла к шее, не давая ей согнуться. "Кажется, что у меня в шее застрял металлический стержень" — подумал Том. Какой же сейчас день в Лондоне, у него дома? Какая сейчас погода? А бабушка Виолетта и дедушка Генри? Том даже подумал, что скучает по Лонгтонгу и его глупым издевкам. Но почему же он чувствует здесь себя как дома? Ну да, он Избранный, потомок великих эльфов, но родился-то он в Лондоне, в старой доброй Великобритании. Том осторожно почесал посохом вспотевший висок. Он сам-то не ожидал от себя ничего подобного, а то вдруг заставил затмение убраться с глаз долой! Сколько его не пичкали теориями о его особенности, все-таки он оставался тем же Томом Уотсоном, но немножко решительнее и смелее, чем был до того, как попал в Перекрестье. По крайней мере, он сам так считал. Том никак не мог понять, что же он все-таки чувствует в этот момент. То ли это маленький шарик гордости, запрятавшийся под ребрами, то ли жуткая неуверенность, то ли какое-то неимоверное желание идти вперед и не ждать, когда Морлан скажет ему, что делать, или все сразу? Но все-таки без помощи Морлана не обойтись в любом случае в этом опасном мире.