— Но как это будет выглядеть технически, — продолжал упорствовать Хрусталёв, — мы, что будем следить за интересующими субъектами, прослушивать их разговоры?

— Кстати, такой вопрос возникал и у меня, — призналась Мария, — мне объяснили иной способ. Сами заказчики будут передавать интересующим субъектам тестовые документы, при чтении которых, обязательно возникнут комментарии к текстовке в мыслях для себя. Вот эти комментарии мы должны отсканировать и, запротоколировав, выложить заказчикам.

— Так это нужно присутствовать при объекте в момент чтения, — разочарованно произнёс Андрей.

— Необязательно. Нужно только знать сканы объекта и период, когда он будет читать текст, — возразила Маша.

— Простите, что нужно знать? — изумился Хрусталёв.

— Ах да, терминология вам не знакома, — спохватилась Маша, — эти формулировки мы разработали совместно с Черниковым. Я постараюсь всё объяснить сейчас. Предположим, что существует энергия мысли, в виде мыслеформ в голове (сознании) индивидуума, и в виде энергетических сгустков в пространстве, те же мыслеформы, только выпущенные в эфир — сканы. Сканы бывают разных величин и свойств. Большие, тяжёлые — "кваны", медленные и тягучие. Маленькие, лёгкие — "сквози", быстрые и неуловимые. Для распознавания сканов нужен усилитель и детектор, т. к. они настолько маломощны, что фактически их нет. В роли такого прибора выступает браслет.

— С названием сканов есть ясность, наверняка от слова сканировать, — оживился Андрей, — а вот другие формулировки?

— Название даны от их свойств. "Сквози" — от слова сквозняк, быстро просквозили и исчезли. А вот "кваны" от слова кланы, только в созвучии со сканами должны быть "сванами", но сваны — это этническая группа грузин, пришлось остановиться на кванах.

— Я дискутировал с Рогалёвым о материальности мысли, он меня не поддержал, — прояснил своё первоначальное оживление Хрусталёв.

— Нашу с Витькой теорию он не поддержал также, более того, считал её просто бредом, — дополнила Мария, а затем, помедлив, произнесла слова в защиту Рогалёва, — хотя откуда ему про это знать, опробовать на себе браслет он категорически не хотел, говоря при этом, что тогда он будет необъективен в суждениях.

— А что банкиры знают о браслете и его возможностях? — спросил Андрей, возвращая разговор к начальной теме.

— Нет, конечно, — ответила гадалка, — просто они верят в мои способности экстрасенса. У них была возможность убедиться в них.

— Мы рискуем нажить врагов в среде и так достаточно для нас чуждой, — сделал вывод Хрусталёв.

— За риск нам будут достаточно платить, — энергично возразила Мария, — к тому же таких поручений будет не более двух, трёх в месяц, всё остальное время мы посвятим браслету.

— Что две, три выполненные услуги в месяц создадут для нашей финансовой независимости благоприятный фон? — удивлёно переспросил Андрей.

— Я думаю, что в денежном плане будет достаточно и одного выполненного задания, — поправила его Мария, — на такие вещи банкиры не скупятся, тем более мы можем и льготно кредитоваться в их учреждениях.

— Ну, хорошо убедили, — согласился Хрусталёва, — начнём, а там, как говорится, война план покажет.

— Как я поняла, один вопрос закрыли? — спросила Мария и продолжила, — жду второго.

— Второй тоже не совсем вопрос, и в нём так же не ясна суть, — дипломатично затрагивал новую тему Андрей, — судя по вам, вы ожидаете этого больше всего, ведь это — главное для вас.

Мария встала в полный рост, видно было, что эмоции переполняют её. Она не старалась скрывать своего волнения, то, что хотел обсудить Хрусталёв, действительно очень важно для них. Она, опустив голову и придерживая подбородок пальцами правой руки, вышла на середину комнаты. Остановилась, повернулась правым боком к Андрею, её левая рука поддержала локоть правой, всё ещё держащей подбородок. Затем, подняв голову, осмотрела своё отражение в стёклах книжного шкафа. Хрусталёв ни о чём не думал, и не старался ни прочесть и ни предугадать её мысли, он смотрел на неё и ждал. Мария, оставаясь на месте, опустила обе руки, и, повернув голову в сторону Андрея, устремила взгляд на него через правое плечо. Она, конечно, знала, что сказать своему гостю, но никак не решалась, с чего и как начать. В затянувшейся паузе их взгляды встретились, и они несколько секунд смотрели друг другу в глаза. Сознание Андрея словно отлучилось от действительности и пребывало в лёгком трансе. Мария подняла левую руку, проделала ей вращательное движение, по-видимому, собиралась что-то сказать, но промолчала, и тем самым вывела Хрусталёва из забытья. Он, стряхнув оцепенение, заговорил первым:

— У вас есть уверенность, что нам удастся избежать участи Черникова?

— У меня только надежда, что правильно разработанный и чётко выполняемый наш совместный план не позволит повторить таких ошибок, — быстро ответила Маша.

— План уже разработан?

— Нет. Я же сказала"… наш совместный план". Есть контуры, есть прошлые наработки — всё это позволит нам выработать его.

— Нам двоим?

— Да. Рогалёва привлекать нет смысла. Он может и не согласиться, — разъяснила Мария и добавила, — а других кандидатур просто нет.

— Опять пошли повторы, я уже недавно слышал о шахматном турнире на две персоны, — Андрей вспомнил о Гарёве его приятеле, но развивать воспоминания далее не стал, а спросил лишь, — когда приступим?

— Мы уже приступили, — пошутила она, — обсудив кандидатуры исполнителей.

— Понятно. Следующим шагом, надо полагать, будет обсуждение концепции, — поддержав её настрой, произнёс Хрусталёв и тут же добавил, — кстати, коллега, а каково ваше ФИО?

— Антонова Мария Анатольевна, — впервые представилась она.