Эмили сидела рядом с миссис Ашер, ее нога лежала на одном из оранжевых стульев из кафетерия. Миссис Линкольн сощурилась, когда увидела нас, а миссис Ашер оберегающее обняла Эмили за плечи, как будто любой из нас мог сейчас броситься к ней с дубинкой наперевес и забить ее до смерти как какого-нибудь белька. Эмили вытащила из своей серебристой сумочки телефон, приготовившись строчить сообщения, вскоре ее пальцы запорхают над клавишами. На сегодня наш спортивный зал стал источником слухов для всех четырех округов.

Амма сидела несколькими рядами дальше и гладила амулет на шее. Надеюсь, он сделает так, что у миссис Линкольн вырастут рога, которые она так искусно скрывала все эти годы. Конечно, моего отца здесь не было, но Сестры сидели рядом с Тельмой, в проходе от Аммы. Все было еще хуже, чем я думал. Так поздно Сестры не выбирались из дома с 1980 года, с тех самых пор, когда, переев перченых бобов с рисом, тетя Мерси заработала сердечный приступ. Тетя Мерси, увидев меня, махнула платком.

Я проводил Лену на место в передней части зала, явно отведенное для нее. Оно было прямо перед всеми собравшимися.

Все будет хорошо.

Обещаешь?

Я слышал, как дождь стучит по крыше здания.

Обещаю, это не имеет значения. Обещаю, что все они — сборище идиотов. Обещаю, что ничего из того, что они скажут, не изменит моих чувств к тебе.

Похоже, твой ответ — нет.

Дождь начал барабанить по крыше сильнее, плохой знак. Я взял ее за руку и вложил кое-что в нее. Серебристую пуговицу с жилета Лены, которую я нашел в трещинах обивки сидения Колотушки в ту дождливую ночь, когда мы встретились. Конечно, это всего лишь пуговица, но я носил ее в кармане джинсов с тех самых пор.

Вот. Это что-то вроде талисмана на удачу. По крайней мере, таковым он был для меня.

Я видел, каких трудов ей стоило не сорваться. Не говоря ни слова, Лена сняла цепочку и добавила пуговицу в свою коллекцию ценных безделушек.

Спасибо.

Если бы она могла, она бы улыбнулась.

Я направился обратно к скамейкам, где сидели Сестры и Амма. Тетя Грейс встала, опираясь на свою трость:

— Итан, сюда. Мы заняли для тебя место, дорогой.

— Почему бы тебе не сесть, Грейс Стетхэм, — зашипела сидевшая за Сестрами пожилая женщина с фиолетовыми волосами.

Тетя Прю обернулась:

— Не суй нос не в свое дело, Сэди Ханникат, а не то я задам ему направление.

Тетя Грейс повернулась к миссис Ханикатт и улыбнулась:

— Проходи сюда, Итан.

Я втиснулся между тетей Мерси и тетей Грейс:

— Как ты, лапушка? — Тельма улыбнулась и пожала мою руку.

Снаружи прогремел гром, и внутри мигнул свет. Несколько пожилых женщин ахнули.

Мужчина, довольно неопрятный на вид, сидевший в центре большого раскладного стола, прочистил горло:

— Просто небольшой скачок напряжения и все. Почему бы всем не занять свои места, чтобы мы могли начать работу. Меня зовут Бертран Холлингсворт, я глава Школьного совета. Это заседание было созвано для рассмотрения петиции об отчислении ученицы Джексона Хай, мисс Лены Дюкейн, все верно?

Мистеру Холлингсворту со своего места ответил директор Харпер — Обвинитель или, что вернее, личный палач миссис Линкольн:

— Да, сэр. Петиция была заявлена несколькими обеспокоенными родителями, под ней подписались более двухсот граждан, в их числе наиболее уважаемые родители и некоторые ученики Джексона.

Кто бы сомневался.

— Какие доводы для отчисления?

Мистер Харпер перелистнул несколько страниц своего желтого блокнота, как будто собрался зачитывать приговор:

— Нападение. Уничтожение школьного имущества. А также факт нахождения мисс Дюкейн на испытательном сроке.

Нападение? Я никого не трогала.

Это всего лишь обвинение. У них нет никаких доказательств.

Я вскочил на ноги еще до того, как он закончил:

— Все это неправда!

Еще один какой-то нервный человек с другого конца стола повысил голос, чтобы быть услышанным через шум дождя и перешептывания двадцати-тридцати женщин, обсуждавших мое дурное воспитание.

— Молодой человек, сядьте. Здесь не базар.

Голос мистера Холлингсворта зазвучал над общим гомоном: