— Какого чёрта?!

— Хватай ее, Эмметт! — крикнул один парень другому.

Женевьева летела вверх по лестнице, задыхаясь от дыма, валившего из того, что когда-то было дверным проемом. Она была не в себе. Мама. Евангелина. Она чувствовала, как её лёгкие заполнились гарью. Она поняла, что падает. Это из-за дыма? Неужели она теряет сознание? Нет, с ней происходило что-то другое. Кто-то схватил её за запястье и потащил вниз.

— Куда это ты собралась, девчонка?

— Отпустите! — закричала она осипшим из-за гари голосом. Он протащил ее спиной по всем ступеням, пока волок вниз; перед её глазами расплывались пятна голубого с золотым. Тут же она ударилась головой. В глазах потемнело, и липкая жидкость заструилась в ворот ее платья. Головокружение и растерянность смешались с отчаянием.

Выстрел. Громкий звук вернул её к реальности, прорезавшись из темноты. Хватка, сжимавшая ее руку, ослабла. Она попыталась сфокусировать взгляд.

Раздались ещё два выстрела.

Господь, сохрани маму и Евангелину. Но она слишком о многом просила, а может просила не о том. Когда она услышала падение третьего тела, ее сознания хватило, чтобы увидеть, как по серой шерстяной куртке Итана расплывается кровавое пятно. Застрелен солдатами, с которыми он в свое время отказался сражаться.

И запах крови смешался с порохом и дымом от горящих лимонных деревьев.

Шли титры, в зале включили свет. Лена со все еще закрытыми глазами полулежала на спинке своего кресла. Ее прическа была в полном беспорядке, мы оба с ней не могли отдышаться.

— Лена? Ты как?

Открыв глаза, она подняла ручку сиденья между нами и молча опустила голову на моё плечо. Её трясло так сильно, что она не могла говорить.

Знаю. Я тоже был там.

Мы так и продолжали сидеть, когда Линк и остальные проходили мимо. Подмигнув мне, Линк вытянул вперед кулак, ожидая от меня легкого удара в ответ, как мы делали всегда после удачно заброшенного мяча во дворе.

Но он всё неправильно понял, как и все остальные. Может мы и были на последнем ряду, но ничего между нами не было. Я до сих пор ощущал запах крови, и звуки выстрелов продолжали звенеть у меня в ушах.

На наших глазах только что убили человека.

(переводчик: Ирина Ийка Маликова)

После кинотеатра слухи расползлись стремительно. Слухи о том, что племянница Старика Равенвуда обжималась с Итаном Уэйтом. Если бы я не был Итаном-Уэйтом-у-которого-в-прошлом-году-умерла-мама, сплетня распространилась бы с еще большей скоростью или с еще большими подробностями. Даже парням было, что мне сказать. Только это у них заняло больше времени, чем обычно, потому что я не давал им такого шанса.

Будучи парнем, который жить не мог без трех перерывов на обед, после похода в кинотеатр я пропустил половину из них, по крайней мере, те, что были вместе с командой. Но вроде как было так много дней, когда я мог перекусить сэндвичем на скамейке, и вроде как была куча мест, где я мог бы спрятаться. «Вроде как», потому что на самом деле спрятаться было невозможно.

Джексон Хай был уменьшенной копией Гатлина — деться было некуда. Мои исчезновения не прошли незамеченными для парней. Как я и говорил, положено было являться на перекличку, и если девушка вмешивалась в этот порядок вещей, особенно если девушка не входила в согласованный список — согласованный Саванной и Эмили, все становилось гораздо сложнее.

А если девушка была из Равенвудов, каковой навсегда для них будет Лена, все становилось просто невозможным.

Я решил действовать. Пора было появиться в столовой. И не важно, что мы, в общем, не были парочкой. В Джексоне достаточно было просто припарковаться за водонапорной башней, чтобы просто пообедать наедине, и все сразу же подумают худшее, точнее сказать, большее. Стоило нам с Леной впервые войти в столовую вместе, как она почти тут же развернулась и направилась на выход, я поймал ее за лямку сумки.

Не сходи с ума. Это всего лишь ланч.

— Кажется, я забыла кое-что в своем шкафчике, — сказала она, но я не отпустил лямку.

Друзья обедают вместе.

Не обедают. Мы не обедаем. В смысле, не здесь.

Я взял две оранжевые пластиковые тарелки для обеда.

— Тарелку? — я сунул ей в руки тарелку и положил на нее симпатичный треугольник пиццы.

Вот и обедаем. Не трусь.

Ты думаешь, я раньше не пыталась?

Не пыталась со мной. Я думал, ты хочешь, чтобы все сложилось иначе, чем в твоей прежней школе.

Лена с сомнением оглядела столовую, потом глубоко вздохнула и кинула мне на тарелку пару морковок и сельдерей.

Если ты это съешь, я сяду, где угодно.

Я посмотрел на морковки, а потом вновь оглядел кафетерий. Парни уже сидели за нашим столом.

Где угодно?

Если бы дело происходило в кино, мы бы сели рядом с парнями, и они бы выучили пару ценных жизненных уроков из той серии, что не стоит судить людей по внешнему виду или что быть разными нормально. А Лена бы узнала, что не все спортсмены тупые пустышки. В кино это всегда срабатывало, но мы были не в кино. Мы были в Гатлине, в котором все варианты развития событий были втиснуты в узкие рамки. Линк встретился со мной взглядом, когда я направился к столу, он покачал головой, и его взгляд говорил, что мне категорически не стоит осуществлять задуманного. Лена шла в нескольких шагах позади меня, готовая сбежать в любую секунду. Я уже мог предсказать, как будут разворачиваться события, и было очевидно, что никто не выучит никаких ценных уроков. Я почти подошел, когда Эрл вдруг взглянул на меня. Этим взглядом было все сказано. Он говорил, что если я приведу ее к ним, я — труп. Видимо, Лена тоже перехватила этот взгляд, потому что, когда я обернулся, ее уже не было.