Амма отшатнулась и ткнула своим пухлым пальцем в его сторону:

— Стой, где стоишь. В такую ночь мне вовсе не нравится стоять здесь с тебе подобными, совершенно не нравится. Ты сам по себе, я сама по себе.

Он невозмутимо отступил назад, выпуская в воздух кольца дыма:

— Как я уже сказал, отчетливые изменения требуют нашего внимания, — он выдохнул дым, — Луна; чем она полнее, тем дальше от Солнца, цитируя наших добрых друзей — священников.

— Смени свой высокомерный тон, Мельхиседек. Из-за чего такого неотложного ты вытащил меня из кровати посреди ночи?

— Среди всего прочего медальон Женевьевы.

Амма буквально взвыла, прижав шарф к носу. Очевидно, что она даже слышать не могла слово «медальон».

— И что там с этим? Я же сказала тебе, что я его обезопасила. Я сказала ему вернуть его обратно в Гринбрайер и закопать там. В земле оно вреда не причинит.

— Ошибаешься во всем. Он все еще у него. Он показал его мне в неприкосновенных стенах моего собственного дома. И, более того, я сомневаюсь, что амулет такой темной силы вообще можно обезопасить.

— В твоем доме… Когда он был в твоем доме? Я велела ему держаться подальше от Равенвуда, — теперь она была заметно взволнована.

Отлично, позже Амма обязательно найдет способ содрать с меня шкуру.

— Похоже, тебе надо укоротить его поводок. Он не очень-то послушен. Я предупреждал тебя, что эта дружба опасна, что она может перерасти во что-то большее. Общее будущее у этих двоих невозможно.

Амма бормотала себе под нос, как делала всегда, когда я ее не слушал:

— Он всегда меня слушался, пока не встретил твою племянницу. И не вини меня. В первую очередь, у нас бы не было этих проблем, если бы ты ее сюда не приволок. Я позабочусь об этом. Я запрещу ему видеться с ней.

— Не говори глупостей. Они подростки. Чем больше мы будем пытаться разлучить их, тем больше они будут пытаться быть вместе. Это перестанет быть проблемой, когда она получит Призвание, если уж настолько затянется. А до этого следи за парнем, Амари. Осталось всего несколько месяцев. И без него ситуация опасна, а он только вносит еще большую сумятицу.

— Не тебе говорить мне о сумятице, Мельхиседек Равенвуд. Моя семья целое столетие разгребает бардак твоей семьи. Я храню твои секреты, поскольку ты хранишь мои.

— Это не я тот провидец, который не увидел, что они найдут медальон. Как ты это объяснишь? Как твои призрачные друзья упустили это? — он широким жестом обвел островок и стряхнул пепел с сигары.

Амма крутанулась на месте, глаза у нее были дикими:

— Не смей оскорблять Предков. Не здесь, не в этом месте. У них свои мотивы. Должна быть причина, почему они не поведали об этом, — она отвернулась от Мэйкона. — Не слушайте его. Я принесла вам креветок, мамалыгу и пирог с лимонными меренгами, — она уже говорила не с Мэйконом, — ваши любимые, — сказал она, вынимая еду из вакуумных контейнеров и раскладывая ее на тарелке. Она поставила тарелку на землю. Рядом с тарелкой было небольшое надгробие, и еще несколько беспорядочно стояли рядом.

— Это Дом Предков. Дом предков моей семьи, слышишь? Моей двоюродной бабушки Сиси. Моего двоюродного прапрадедушки Абнера. Моей четырежды прабабушки Суллы. Не смей проявлять неуважение к Предкам в их Доме. Хочешь ответов, прояви уважение.

— Прошу прощения.

Она ждала.

— От всего сердца.

Она фыркнула:

— И никакого пепла. В этом доме нет пепельницы. Гадкая привычка.

Он бросил сигару в траву:

— Итак, давай закончим с этим. У нас мало времени. Мы должны выяснить местонахождение Сараф…

— Тсссс, — зашипела она, — не произноси Ее имени, не этой ночью. Мы не должны быть здесь. Для белой магии необходима середина лунного цикла, а полнолуние — для черной. Мы здесь в неподходящую ночь.

— У нас нет выбора. Я боюсь, что сегодня вечером случился очень неприятный эпизод. Моя племянница, обратившаяся в день своего Призвания, объявилась сегодня, в Дни Сбора.

— Дочь Дель? Эта Темная опасна?

— Ридли. Понятно, что неприглашенная. Она переступила порог вместе с парнем. Я хочу знать, было ли это совпадением.

— Не к добру. Не к добру. Это не к добру, — Амма в гневе раскачивалась на пятках.

— Ну?

— Совпадений не бывает. Ты знаешь.

— Хоть в этом мы сошлись.

Я никак не мог переварить происходящее. Мэйкон Равенвуд, никогда не выходивший из дома, стоял посреди болота и спорил с Аммой, — я и понятия не имел, что они знакомы, — о нас с Леной и о медальоне.

Амма опять рылась в сумке:

— Ты принес виски? Дядя Абнер обожает виски УайлдТоки.

Мэйкон протянул бутылку.