Значит, нужен был именно он — Корсаков? Это уже ближе к правде, тем более что ему, как выяснилось, была отведена важная роль. Какой результат они ждали от его визита к Владе? А не получив, устроили провокацию с убийством и подставой.

Кстати, о подставе. Ну, арестовали его, что дальше?

Они знали, что бумаг от Лешко он не вынес, иначе Римма бы их обнаружила. Недаром же она придумала раздевание, наверняка обшарила все карманы, пока он в ванной был, не зря в постель уложила.

Ладно, удостоверились, что бумаг нет, но интерес к Игорю не пропал. Почему? Надеялись получить какие-то сведения прямо от него?

Скорее всего — да. Какие? Какие?? Какие???

Корсаков с головой ушел под воду. Вынырнул. Подождал, пока вода перестанет стекать по лицу. Если все так, следовательно, в основе всех этих преступлений и происшествий лежат те самые «бумаги», о которых говорили и Римма, и Влада, и Рома Каримов, «бумаги», которые были у Милы Гордеевой…

Линия прослеживается довольно четко, и противоречий не видно. Пока, во всяком случае. Значит, и вывод пока один, увы, не в пользу Корсакова: придется ехать к таинственному «дяде Коле», чей адрес дала Влада.

Но ехать в Ярославль теперь — ненужный риск, и о нем надо забыть. Сейчас за Корсаковым будут следить очень внимательно. Не смогли подставить с убийством Влады, значит, подставят как-то иначе. В Москве это сделать сложнее, в Ярославле, видимо, проще. Вывод очевиден.

Игорь зажмурил глаза. Прости меня, Гоша, но сейчас я ничего делать не буду. И не только потому, что сам под ударом, а потому уверен, — никто не станет искать разгадку, если что-то случится и с ним.

Телефон зазвонил неожиданно, резко, тревожно и долго, и Корсакову пришлось вылезть из ванны. Голый, оставляя лужицы пенной воды, он проскользил к телефону, схватил его и, уже на обратном пути, выдохнул в трубку «алло».

— Але… Игорь… Это я… — прошелестел в трубке хорошо знакомый голос Ани Дымшиц.

Раздосадованный на себя (надо было посмотреть на номер, прежде чем отвечать), он прервал разговор, не сказав ни слова, положил телефон рядом с ванной и снова погрузился в ароматную пену.

Телефон ожил опять.

Корсаков поднял трубку, увидев тот же самый номер, положил ее обратно. Звонки раздавались долго, и Корсаков, вспоминая ту, которая звонила, подумал, что, наверное, с годами она стала еще более самоуверенной. Удивительно, однако, сейчас ему не было до нее никакого дела, хотя когда-то в ней он видел Судьбу! Как все меняется в этой жизни…

Философствуя, Корсаков побрился, еще покувыркался в ванне, потом попрыгал под ледяными струями душа и, накинув халат, побежал на кухню варить кофе.

За то время, пока он этим занимался, телефон еще несколько раз требовал взаимности, но ответного желания у Корсакова не возникло.

Новый звонок раздался, когда он уже допивал кофе. Верещал сотовый, и номер высветился незнакомый. Вот, стерва, подумал Корсаков, придется просто отматерить, и взял трубку.

Однако на том конце провода звучал мужской голос:

— Игорь Викторович, здравствуй, дорогой. Моя фамилия Житников. Алексей Петрович. Помнишь такого?

Корсаков не любил подобного «застольного» хамства и, выдержав паузу, ответил подчеркнуто вежливо:

— Здравствуйте.

Житников на тон отреагировал моментально, продолжил мягче:

— Игорь Викторович, понимаю, что вы — человек занятой, но я очень заинтересован в вашей консультации и хотел бы повидаться. Мы же знакомы. Давайте по-взрослому, — в голосе появилась улыбка.

Корсаков знал, что Житников одним из первых еще в стране под названием «СССР» стал заниматься организацией и проведением разного рода выборов.

Начинал Житников на Урале, и начинал, как рассказывали, под барабанную дробь!

Потом перебрался в Москву, создав какую-то газету, организовав одну из первых еще в СССР ньюсмейкерских площадок. Говорили, что деньги на это дал его первый Хозяин, которого застрелили при странных обстоятельствах.

После этого Житников надолго исчез и всплыл только в середине девяностых в окружении Ельцина. Говорили, что он был тесно связан со всемогущим Коржаковым и вылетел вместе со своим покровителем, но слухи — они и есть слухи.

Житников снова возник уже в начале нового века в качестве создателя и директора какого-то исследовательского центра.

Больше, пожалуй, ничего о нем Корсаков не знал, но навести справки было бы нетрудно. Просто пока не хотелось этим заниматься. Надо было понять, чего хочет Житников, а для этого нужно встретиться, и Корсаков почти любезно ответил:

— Давайте, часов в шесть.

Видимо, Житникову, в самом деле, была необходима помощь Корсакова, поскольку он начал если не с оправданий, то, как минимум, с объяснений: