Ежедневно на Красной площади собирались огромные массы людей, желавших пройти к гробу В. И. Ленина и проститься с ним. Однако пропустить всех не было возможности: размеры склепа были невелики, к тому же при прохождении людей воздух в нем нагревался, что было опасно для сохранения тела. Несмотря на ограниченный доступ, за полтора месяца в Мавзолее побывало более 100 тысяч человек.

Приближалась весна. Потепление делало невозможным дальнейшее сохранение тела В. И. Ленина. В конце марта доступ в Мавзолей был прекращен, чтобы ученые попытались провести новое бальзамирование.

Правительственная комиссия по увековечению памяти В. И. Ленина (председатель Ф. Дзержинский) поручила Л. Б. Красину помочь ученым, а также организовать усовершенствование склепа. Красин писал в «Правде»: «…То временное сооружение, которое выросло на Красной площади в течение короткого срока этих нескольких незабываемых дней, следовавших за кончиной вождя, конечно, может существовать лишь ровно столько времени, сколько необходимо дли сооружения постоянной гробницы».

Мысль о сооружении достойной усыпальницы любимому вождю волновала советских людей с первого дня траура. Еще 25 января рабочие 1-й Государственной фабрики электрических ламп предложили возвести памятник-дворец. Такую же мысль высказали, например, сотрудники Главного морского технического хозяйственного управления. В газетах, на собраниях обсуждали, каким должен быть новый вечный Мавзолей. Высказывались разные мнения. Одни предлагали возвести большую усыпальницу. Другие – высокую башню, а на ее верху установить вращающийся земной шар – ведь имя Ленина знает весь мир. Третьи – воздвигнуть гигантскую статую.

Но в архитектуре величина и величие – не одно и то же. Так считали Щусев и члены Правительственной комиссии. Один из них, известный революционер, друг Ленина Л. Б. Красин писал в те дни: «Даже прекрасное само по себе архитектурное сооружение, будучи помещено на такой исторической площади, как Красная площадь, будет казаться чем-то чужим, как будто случайно сюда занесенным». Он предупреждал: «Всякий большой наземный памятник повредит вполне законченной архитектурной видимости площади».

Красин считал, что новый Мавзолей, как и первый, не должен быть высоким, башней, не должен вообще сильно возвышаться над площадью. «Красная площадь, – писал он, – сама по себе является архитектурным памятником, вполне законченным и сложившимся, и в высшей степени трудно, если не невозможно поставить на Красной площади какое бы то ни было высокое сооружение, которое гармонировало бы со всем окружающим, с этой Кремлевской стеной, с ее башнями, церквами и куполами, видными из-за Кремлевской стены, Спасскими воротами, церковью Василия Блаженного и зданиями, окружающими площадь…»

Архитектор А. Щусев получил новое правительственное задание: перестроить Мавзолей, придав ему монументальную архитектурно-художественную форму. Он должен был сохранить простоту очертаний и архитектурно сочетаться с Кремлевской стеной и Красной площадью.

1 марта в Московском архитектурном обществе под председательством А. Щусева состоялась дискуссия о формах увековечения памяти Владимира Ильича. На ней выступил Л. Красин. Он считал уместным придать гробнице вождя «форму народной трибуны, с которой будут произноситься будущим поколениям речи на Красной площади». Л. Б. Красин советовал избегать больших

скульптурных фигур на Мавзолее. «Что касается надписей на гробнице, – говорил он, – то ими также не следует злоупотреблять, и, пожалуй, наилучшим решением будет здесь та жуткая по своей простоте надпись, которую несет на себе временное сооружение, – просто ЛЕНИН».

Некоторые считали, что отдельный Мавзолей, гробница не нужны. В одной из статей в «Правде» автор, дискутируя с Л. Красиным, предлагал поставить на Красной площади «исполинских размеров фигуру Ленина, призывающего пролетариат на смертный бой с капитализмом. Таким его не раз видела Красная площадь. Таким он должен остаться там навсегда».

Большинство архитекторов, участвовавших в дискуссии, согласились, что могила В. И. Ленина «по условиям архитектурного ансамбля Красной площади не должна быть грандиозной по своим размерам», но монументальной и «более подземного характера с небольшой надземной частью…»

Роскошную усыпальницу или гигантский памятник решили не строить. Немалую роль в этом сыграли слова Н. К. Крупской, писавшей в те дни в «Правде»: «Не устраивайте ему памятников, дворцов его имени, пышных торжеств его памяти – всему этому он придавал так мало значения, так тяготился всем этим. Помните, как много еще нищеты, неустройства в нашей стране…» Учли и то, что Ленин всегда был скромным человеком.

9 января 1925 года Президиум ЦИК СССР принял постановление «О конкурсе 1 ступени проектов на сооружение монумента – постоянного Мавзолея В. И. Ленина на Красной площади в Москве». В нем говорилось: «В композицию всего сооружения должна входить трибуна как центр Красной площади. Трибуна должна быть рассчитана на вмещение президиума всенародного собрания на Красной площади с самостоятельно выдвинутой кафедрой для оратора». Таким образом, Мавзолей должен был представлять собой одновременно усыпальницу, памятник и трибуну, с которой произносились бы речи перед народом.