Всего год назад он сидел со всей семьей в большой сукке во дворе их дома. Каждый Суккот к ним приходило много гостей: дяди и тети, бабушки и дедушки, друзья и знакомые. Сукка была полна жизни всю неделю. Дани с тоской вспоминал веселых гостей.

Но ведь, подумал он, у нас сегодня тоже могут быть гости! Сюда, на Таршиш, могут прийти Ушпизин, которые приходят в каждую сукку везде. Кроме того Авраам, Ицхак, Яаков, Йосеф, Моше, Аарон и Давид, конечно же, прибудут и на Таршиш! Можно ли ждать более почетных гостей! Дани улыбнулся своим мыслям и поплотнее завернулся в одеяло. Он слышал ровное дыхание Гилада и Шалома, спавших рядом, и продолжал смотреть на звезды сквозь схах сукка.

Дани подумал о киддуш, который он сделал сегодня вечером в тесной сукке на Таршише. Он вспомнил трепет, прошедший по его телу, когда он читал ше-эхеяну[*], благословение, в котором выражалась благодарность А-Шему за то, что он сохранил их целыми и невредимыми и позволил соблюсти еще одну мицву. Никогда еще слова благодарности не казались мальчику столь значимыми. Все опасности, угрожавшие их жизни в последние месяцы свидетельствовали о постоянном и неусыпном внимании А-Шема. Подобно израильтянам в Синайской пустыне, дети Таршиша жили под защитой Шехины, Присутствия А-Шема. Он их столько раз спасал! Его таинственная рука, казалось Дани, выводит их из самых сложных ситуаций.

Глядя вверх сквозь крышу сукки, Дани почувствовал необычайно сильную веру в А-Шема, убежденность в Его защите. Мгновение спустя он уже погрузился в сладкую, тихую дрему.

— Эй, вставай! Уже поздно!

Дани проснулся внезапно и огляделся. Шмиль стоял у входа в сукку с озорной улыбкой. Солнце давно встало. Шмиль, который спал в доме на дереве из-за легкой простуды, спустился, чтобы разбудить друзей. Все они проспали, возможно, из-за сеуды, которая затянулась далеко за полночь. Мальчики быстро оделись и стали на молитву. Прекрасная погода и праздничное настроение Суккота наполняли их сердца радостью. Они прочитали браху на песнопения Аллель и начали произносить стихи. Теперь они размахивали лулавим и пели: «Оду ла-А-Шем ки тов... благодарите А-Шема, ибо Он добр. Его милость вечна».

Так дети Таршиша исполнили мицву о лулав, хотя и не было у них всех необходимых четырех видов растений.

Первый день Суккот прошел быстро. Наступили промежуточные дни Холь а-моед. Дети решили делать только то, что абсолютно необходимо для приготовления пищи. Остальное могло и подождать до окончания праздников. В лагере царил дух каникул, и Шмиль предложил всем отправиться исследовать остров.

— Исследовать? — воскликнул Шалом.— А что здесь еще не исследовано?

— Ты удивишься, увидев немало «белых пятен»,— улыбнулся Шмиль,— например, северное побережье.

Дети посмотрели на Шмиля с удивлением. Северный берег казался им не лучшим местом для прогулки. Издали белые пустынные скалы, голые утесы выглядели угрожающими и опасными. Но Шмиль рассказал о том, что он видел несколько месяцев назад на северном берегу — о лабиринтах запутанных троп, пещерах и ярких птицах, носящихся среди белых скал. В конце концов любопытство взяло верх над страхом, и они решили отправиться к дальним утесам. Ребята взяли с собой кувшины с водой, свежие фрукты. Рон, утомившийся после празднования Йом Тов, вызвался остаться, чтобы охранять лагерь.

Когда мальчики добрались до северного берега, перед ними предстала великолепная картина: с белых скалистых утесов открывался вид на многочисленные крохотные бухты в красивых скалах, отполированных волнами.

Тысячи птиц гнездились на берегах. Каждую минуту чайки ныряли в морскую пучину и взмывали вверх с рыбкой в клюве. Ребята увидели совсем иной мир, не похожий на знакомые им лес, ручей и песчаный пляж. Шмиль был очень горд, демонстрируя изумленным товарищам с видом опытного путешественника новые места.

— А что там? — спросил Дани, указывая на пещеры под скалами.

— Я не был в пещерах,— сказал Шмиль,— очень уж они мрачные.

Дани немного подумал, а потом предложил спуститься в большую пещеру, которая была ближе всех. К ней вела более широкая дорожка, казавшаяся удобной для спуска. Чувствуя себя отважными исследователями, ребята согласились с Дани и стали осторржно спускаться по склону.

Дани вошел в пещеру первым. В левой руке он держал веревку, соединявшую его с другими ребятами. Шмиль шел вторым и нес факел. Когда он вошел, темная пещера, внезапно озарившаяся светом, наполнилась резкими звуками. То были летучие мыши. Дети испугались, когда своими крыльями мыши начали задевать их соломенные шляпы. Привычная темнота, в которой они жили, была нарушена, и мыши, казалось, объявили мальчикам войну. Дани поднял палку, Шмиль начал размахивать факелом. Им удалось отпугнуть мышей, которые отступили в темные глубины пещеры. Но Нафтали завизжал от страха, его крики слились с писком летучих мышей в один ужасающий вопль. В душах мальчиков инстинктивный страх боролся с жаждой приключений. Но настоящим путешественникам неведом страх. И они без колебаний пошли дальше, в самые недра пещеры. Теперь здесь установилась тишина, слышны были только шаги детей и вторящее им эхо. Временами кто-нибудь шептал:

— Слева скала, бери вправо, осторожно, здесь крутой спуск.

Они пробирались в темноте по узкому лазу. В большом зале в глубине пещеры ребята смогли выпрямиться. При свете факела открылась любопытная картина: пол пещеры был устлан мягкими перьями, стены ее были из блестящего желтоватого камня, она походила на старинный заброшенный дворец. Вот тут-то Ашер и увидел то самое. Он показал в темный угол и закричал:

— Посмотрите! Посмотрите туда! Не может быть!

24. В пещере