Шрифт:
Любые действия священны. Думая об этом, не нужно отделять себя от Всего Сущего.
«Половой акт» — сами эти слова в отдельности — уже грех, пакость, взгляд на человека как на машину.
Индус никогда не отделяет себя от своего полового органа, [16] это один из центров, на которых основывается его равновесие. Как живот или лоб. Он молится сидя на земле, раздвинув колени — в положении нижнего равновесия, сместившись к нижнему центру.
В индийских песнях и драмах при переводе на французский всегда какие-нибудь места передаются латынью — в силу своей… непристойности!
16
Сперма приводит индуса в состояние мистического ликования. Она для него символизирует соитие с его богинями (см. «Атхарва Веда», книга VIII, гимн IX).
В одной из лучших пьес Калидасы — если только я не путаю с пьесой «Малати Мадхава», написанной Бхавабхути,{59}— после нескольких пассажей, столь проникновенно передающих романтические чувства, что слезы на глаза наворачиваются, подруга спрашивает юную героиню: «Чувствуешь ли ты в своей вагине влажность, которая предшествует любви?» На самом деле это больше похоже на описание кобылы в период течки. Тем не менее девушка, ничуть не удивившись, отвечает на этот вопрос любезно, как это умеют девушки:
«Ах, замолчи! Как это у тебя выходит, ты просто читаешь в моем сердце!»
Тут европеец чувствует, что краснеет от стыда. А все потому, что он не обрел полного равновесия.
В любви у индусов есть какая-то устойчивость, неизменность, постоянство — отсутствие порывов. Все европейцы, которые имели дело с индийскими женщинами, испытали разочарование.
«Согласовать мир существ и вещей с чувствами, так, чтобы ничего не повредить».
Монотеизм — это насилие. Даже индус, верящий только в одного Бога, признает многих — ему не хочется никаких ограничений: «Придите ко мне!» — так он медитирует в позе лотоса.
До христианского Бога нужно еще достучаться. У индусов боги присутствуют во всем. Индус никого не убивает, он хочет жить в мире со всеми существами (95 % индусов по сей день не едят мяса).
Даже святой, который уходит от мирской жизни, не начинает с насилия над собой. Вот жизненный путь святого. Четыре последовательных состояния.
Брахмачарья — Отрочество со своими добродетелями целомудрия и послушания.
Грихастха — Женитьба. Жизнь вместе. Жизнь в обществе.
Ванапрастха — Постепенное отрешение.
Саньяса — Жизнь-отказ.
Как видите, со своей природой они обращаются осторожно.
Препятствия к совершенству — это на самом деле — невежество, сексуальное любопытство, как противоположность подлинной любви к женщине и к семье и естественной ответственности, вытекающей из такой любви, а еще — любопытство по отношению к миру.
Их боги ведут себя как герои или как люди. Они не совершают над собой насилия. Они — как человек, но наделенный магической силой. Но они не отличаются высокими моральными нормами. Не славятся они и воздержанием; оно свойственно только святым — в самой высокой степени, — они и в остальном опережают богов.
В одной легенде рассказывается, как Шива занимался любовью со своей женой, и тут явились два других бога, кажется, Вишну и Брахма. Шива и не думает останавливаться и продолжает как ни в чем не бывало. Он немного пьян. Вишну и Брахма уходят. Шива приходит в себя и спрашивает, что произошло. Ему объясняют. Тут он говорит нечто очень человеческое (я цитирую по памяти), касающееся «своего естества», как выражались в старину: «Ну что ж, это ведь тоже я». И еще: «Тот, кто этим восхитится, восхитится тем самым и мной».
В Индии на сегодняшний день множество лингамов.{60} Их сотни миллионов, и не только в храмах. Если вы видите под деревом конструкцию из более-менее отполированных камней — это и есть лингам. Еще их носят на шее в маленьком серебряном футлярчике.
Сам институт каст, вполне возможно, был поначалу системой, в которой люди могли жить, не ограничивая себя воздержанием и чувствуя одновременно причастность к святости — благодаря одному тому, что они были на службе у брахманов и выполняли их поручения.
А по поводу людей «вне каст» и того позорного явления, в которое сегодня превратилась кастовая система, полезно напомнить, что добрые самаритяне в Индии попадаются крайне редко, реже, чем в других местах, и что индусу приятно держать кого-нибудь под каблуком.
Индусы всегда мечтали объединить всех богов, все религии. В Южной Индии и на Цейлоне им это удалось.
Но с мусульманами все не так просто. Мусульманин говорит: «Нет Бога кроме Аллаха, и Магомет пророк его». Вот и ответ на все вопросы.