Алик, ожидая брата на пешеходном над железной дорогой, недалеко от КПП, уже в который раз с интересом разглядывал эти непонятные «бочки» атомных станций. Далекие новенькие девятиэтажки высовывались из зелени, придавая городу некий лоск ультрасовременности. «Интересно, наверное, в этом закрытом городе, раз даже брат мой захотел там остаться», — завистливо подумал Берцоев. Родители Ризвана считали самым умным, прочили ему большое будущее. Зато его братья были другого мнения — считали самым хитрым, если он был в чем-то виноват, умудрялся всегда вину переложить на других братьев, из-за чего они его частенько слегка поколачивали.

…Берцоев-старший выслушал довольного брата, спросил:

— Значит, в субботу все закончится… а как пацана передадим?

— Никак…

— Не понял? — удивленно вскинул глаза на брата Алик.

— Я им диктую сейчас условия, а они уже, похоже, на все согласны. Как только деньги передадут, ты его уберешь, или там в землянке оставишь. Неужели не понимаешь — не нужен он нам. Он же вас видел. С тех пор, как отец согласился на таких условиях передать деньги, пацан уже сегодня практически не нужен.

Алик еще раз пристально посмотрел на брата и неуверенно произнес:

— Хорошо… пусть так… но ты же говорил, что такой статьи нет и бояться нечего?

— Я уже точно не уверен, у нас мужик-бульдозерист работает, сидел по молодости, любит говорить: «Был бы человек, а статья найдется». Лучше перестраховаться.

Алик покачал головой.

— Мне Иван тоже как-то такое сказал.

Поговорив еще полчаса на своем родном языке, братья по крови и разуму начали прощаться.

— Адэкюэль! Жди меня в субботу, — Ризван пожал брату руку и пошел в сторону города.

Впервые Иван поехал навещать пленника один. Андрей вылез, вяло поел и полез обратно в люк.

— Ты чего это? — удивился Сорокин.

— Спать хочу, — ответил мальчишка и начал завертываться одеялом.

— Ты случайно не заболел? — обеспокоился Иван.

Андрей ничего не ответил, он уже засыпал. Иван почесал затылок, постоял над открытым люком.

— Скоро Алик приедет, скажет всё, и, наверное, домой уже на днях отпустим, — обнадежил Сорокин и, постояв еще минуту, закрыл крышку.

Вечером, после того как Алик приехал, Иван сообщил о состоянии Андрея, но тот отмахнулся и сказал:

— В субботу уже деньги передадут.

— Как делить-то рассчитываешь?

— Как? Нам по пятнадцать, тебе десять, ты же мне должен.

Иван усмехнулся.

— Ладно, пусть десять.

Призрак Дальнего Востока стал приобретать зримые очертания и, мечтая о морском бризе, Иван пошел домой. Дома завалился на койку, задремал и так бы спал до утра.

Удар оконной рамы разбудил Сорокина, раскрыв глаза, заметил, что уже поздний вечер, почти ночь, а на улице вот-вот начнется гроза. «Давно что-то дождя не было», — подумал он, закрывая щеколду, и лег обратно.

Вспышка молнии и вслед за ней мощный удар грома, что-то озарили в мозгах Ивана. Забарабанили по стеклу крупные капли, обещая хороший долгожданный ливень. В душе похолодело…

Перебежав по улице через четыре дома, Иван постучался к Алику в окно. Алик проснулся, в душе вспыхнул страх: «Кого это ночью принесло?».

— Алик! Открой дверь, это я — Иван! — пытаясь перекричать шум ливня, крикнул сосед.

— Какого черта?! Напугал…, — ругаясь и матерясь, Алик открыл дверь.

— Ливень-то какой! — с глазами, полными тревоги, испуганно пробормотал Иван.

— И что?

— Зальет же землянку и пацана вместе с ней… — Иван нервничал все сильней и сильней, — Грех ведь? Не могу спать спокойно.

Алик стал сердито выталкивать Ивана за дверь.

— Вали отсюда, нам без разницы уже — будет он живой или нет, тебе же сказали — послезавтра деньги передадут. Может и не зальет, завтра утром съездим. Ходишь по ночам…

… Андрей слышал, как в трубе громыхала гроза, молнии освещавшие весь лес и небо немного проникали через щели заваленной ветками дверцы люка. Михаил протянул:

— Да… громыхает…

— А я любил смотреть на грозу в окно, на молнии, когда они ниточками растекаются по небу, а потом громыхать начинает. У меня сестренка, когда маленькая совсем была, боялась их, а я нет! — стуча зубами, бормотал, не раскрывая глаз, Андрей.

Андрей заулыбался, вспоминая, как маленькая Ленка прячется под одеялом или бежит спать к родителям.

— Зальет тебя здесь… — грустно сказал Михаил, — А родители так ничего и не узнают…

Воспоминания и бред прервал маленький ручеек воды, полившийся на лоб откуда-то сверху. Открыл глаза, но ничего не было видно. На ощупь, кое-как, удалось в землянке найти место, где вода не доставала его. Но и на это место скоро полил новый ручеек. Андрей, судя по звуку и частым вспышкам, понял, что гроза еще только разгоралась. Ручейков стало больше…