Одному французскому журналисту удалось разыскать Лидию Червинскую в пансионате для престарелых под Парижем [220] . Ей к этому времени уже исполнилось семьдесят восемь лет, она была крепкой, но память временами ее подводила. Агеева она вспомнила сразу: «Красивый мальчик, il 'etait un beau garcon!». По ее словам, он был высоким и стройным с каштаново-коричневыми волосами. Лидии Червинской он понравился с первого взгляда, и она стала его любовницей. Она подтвердила, что Агеев это псевдоним, и что его настоящее имя Марк Леви. Леви был русским евреем — и советским агентом.

Вот ее история. В 1935 году она — ей тогда было двадцать восемь лет — получила от своих друзей по русскому Монпарнасу поручение разыскать автора «Романа с кокаином» в Стамбуле, откуда была прислана рукопись книги. Лидия каждое лето посещала в Стамбуле своих родителей, которые нашли там прибежище после Гражданской войны в России и смогли обосноваться вполне благополучно. Когда Лидия Червинская отыскала указанный адрес в одном из кривых переулков Галаты, старой еврейской части города, ее охватил ужас: она стояла перед домом для умалишенных. Марк Леви страдал галлюцинациями и руки его постоянно дрожали. Лидия вызволила его из этого заведения и благодаря влиянию своего отца устроила в русской книжной лавке.

Марк Леви alias Агеев поведал ей свою историю. Как уроженец Москвы он окончил в родном городе гимназию. Его руки дрожат с тех пор, как во время Гражданской войны он застрелил офицера Красной Армии. После бегства он устроился у своих родственников в Берлине. Работал в скорняжной мастерской, продержался в столице круглым счетом десять лет. Тогда же начал принимать кокаин, хотя и не часто. В 1933 году на пароходе переправился в Стамбул. Он понял, что для него как для еврея в Германии нет будущего. Из Стамбула он послал рукопись «Романа с кокаином» в Париж.

В конце лета поездом «Восточный экспресс» Лидия Червинская покинула столицу на Босфоре. Вскоре после возвращения в Париж, как она вспоминала полстолетия спустя, она получила от Леви почту из Стамбула. В конверте лежал его заграничный паспорт. В приложенном письме Леви просил продлить документ. Речь шла о паспорте какой-то южноамериканской страны. Как видим, до сих пор сведения Лидии Червинской совпадают с тем, что говорил Яновский. Позже отец написал ей из Стамбула, что Леви вернулся в Советский Союз.

Но сведения о южноамериканском паспорте и интригующее указание на то, что Леви был советским агентом, который какое-то время жил в психоневрологической больнице в Турции, были восприняты как совершенно не относящиеся к делу и делающие всю историю Червинской неправдоподобной. Никита Струве шестью восклицательными знаками подчеркнул в своей статье неправдоподобность Червинской.

До описания Червинской действительно не было никаких подтверждений того, что Леви, он же Агеев, написал свой «Роман с кокаином» в Берлине. Выходит, что у Леви не было контактов с другими русскими писателями? Или же он был всего лишь фантомом, выдуманным Лидией Червинской, единственной свидетельницей его существования? Возможно даже, что она придумала эту историю вместе с Набоковым, как гласила новая версия. Набоков с начала тридцатых годов поддерживал регулярные контакты с парижскими литературными кружками. Следовательно, он и Лидия Червинская могли там познакомиться.

В «русском Париже» восприняли рассказы Червинской о ее встрече с Леви со скепсисом [222] . Так, редакция «Последних новостей» отказалась в середине тридцатых годов печатать ее историю о Леви alias Агееве. Полстолетия спустя Лидия Червинская не смогла больше ничего сделать для прояснения этого вопроса. Вскоре после встречи с французским журналистом состояние ее здоровья ухудшилось. В 1988 году она в возрасте восьмидесяти двух лет умерла в госпитале под Парижем.

Еще до смерти Лидии Червинской другие следы заводили поиск в тупик, в том числе те, на которые указывал кинорежиссер Геза фон Чиффра, утверждавший, что был знаком с Леви в Берлине. В двадцатые годы в легендарном «Романском кафе», излюбленном месте встреч немецкой и русской артистической богемы, некий Марк Леви время от времени продавал меховые шапки [223] . Чиффра, который по его собственным словам брал тогда у Набокова уроки английского языка, сообщил далее, что Леви ему представил писатель Йозеф Рот. В биографиях Рота имя Леви, однако, не упоминается. Хранители его рукописного наследия тоже не встречали этого имени.