– Нашла повод для переживаний. – Лера немного успокоилась. Чужие несчастья отчасти примиряют с собственными. Когда знаешь, что не тебе одному плохо, возникает некое подобие баланса справедливости в сознании. Тебе плохо, и всем плохо. Справедливость – она такая.

– То есть ты считаешь, что это не повод? – восхитилась Юля и мстительно отобрала у гостьи бокал. – И в чем же прелесть моего положения?

– Здрасте, – покачала головой Лера и снисходительно выпятила губки: – Ты же боялась, что его уведет какая-нибудь баба, он с тобой разведется и женится на ней. А теперь-то все уладилось!

– Ты считаешь, что это можно назвать словом «уладилось»? – потрясенно откинулась на диване Юля. – Я очумеваю от современной молодежи. Ты слишком креативно мыслишь. Я не улавливаю, в чем профит.

– Профит в том, что на этом мужике он уж точно не женится. И перед партнерами по бизнесу позориться не захочет. У нас, конечно, много чего сейчас разрешено, а иметь нетрадиционную ориентацию даже модно, но не во всякой сфере. Кое-где это не приветствуется. Его компаньоны, или кто там у него, могут не понять широту и демократичность его взглядов. Так что ты теперь будешь ширмой. Это в твоем случае наилучший выход. Как бы муж есть и при этом он фиктивный.

– Хорошее у тебя обо мне мнение сложилось, – оскорбленно поджала губы Юля. – А про гордость мою женскую ты не подумала?

– Женская гордость в твоем случае может лишь помочь ускоренными темпами оказаться на улице. Сама же говорила, что будешь бороться. То есть готова была простить наличие любовницы. Но это морально тяжело. Любовница – это соперница, а любовник – кто?

– Ну, и кто же? – заинтересовалась Юля.

– А никто, – легкомысленно заключила Лерочка. – Во всяком случае – он не повод для ревности. Тебя не променяли на более красивую или молодую. Дело вообще не в тебе, так что можешь жить спокойно. С тобой все в порядке. Это у мужа твоего сдвиг по фазе.

– Меня от одного его вида тошнит, как ты не понимаешь? Я им брезгую! Я за одним столом с этим уродом сидеть не могу! Я не ханжа, у меня парикмахер голубой – нормальный мальчик. Но это же мой муж! Я чуть ребенка от него не родила! Я с ним столько лет спала! Нет, не могу, меня сейчас вырвет! Это значит, что у него всегда были эти… мальчики. Он чудовище! То есть, когда они ездили на рыбалку или ходили в баню с мужиками, я, как дура, сидела спокойная, а на самом деле… Вот после таких открытий руки на себя и накладывают. Я была замужем не за мужиком! Не могу!!! А за кем же тогда?

– Ну, ты погоди расстраиваться: они там есть активные, есть пассивные…

– Ты что, считаешь, что сейчас меня утешила? – свистящим шепотом уточнила Юля. – У тебя тоже крыша поехала? Кстати, да! А что у тебя случилось-то? Раз уж у меня все так замечательно, по твоим словам, складывается, то чего же тогда такого у тебя? Это ж из-за чего может так убиваться бухгалтерша, считающая мой случай не таким уж кошмарным?

Стараясь дышать размеренно и не скатываться на истерику, Лера торопливо и сжато выложила свои горести. В сухом остатке это выглядело так: жених взял деньги в долг и исчез, перестав отвечать на телефон, после чего выяснилось, что он поступал так и раньше, а кроме всего прочего, у негодяя есть жена и сын.

– Фигасе, Санта-Барбара. – Юля открыла рот и словно зачарованная разглядывала Лерочку. – Не могу поверить: ты просто так отдала кучу денег, даже не спросив, для чего. И еще удивлялась, что он пропал и не звонит. Ну ты, подруга, даешь! Такая феноменальная наивность в наше время весьма опасное качество для бухгалтера.

– Не надо. Я уже сама себе все про себя рассказала, – поморщилась Лера. – Я тоже замечательно умею складывать слова, когда хочу обидеть.

– Ну и как? Ты себя уже обидела?

– Я бы себя прибила, – призналась Лера. – Это невероятно унизительно – быть такой фантастической дурой. Я поверила какой-то нелепой байке, а в довершение всего пообщалась с его законной женой.

– Я что-то не пойму. А как же у вас заявление взяли? – удивилась Юля.

– Наверное, паспорт был фальшивый. Да ладно. Сама виновата. А Виктора мне даже жалко. Его жизнь накажет, а я не буду.

– Если у тебя есть лишние деньги, отдай больным детям или в детский дом! – взорвалась Юля. – Их и жалко, и помощь нужна на самом деле. И они, кстати, не воруют, как твой Витенька, у которого руки-ноги есть, чтобы заработать. И не на лекарства, а на содержание семьи. Это дешевле значительно. Если у тебя денег много, можешь даже мне дать. Не откажусь.

– Юль, мне и так плохо, а ты тут еще!

– Потому что умнее надо быть. Разобраться надо во всем, а не строить из себя мать Терезу! Это так оставлять нельзя. Сейчас позвоним Лешке и все выясним про его дружка! – оживилась Юля, лихорадочно перерывая многочисленные подушки на диване. – Где мой мобильный?

– Не надо, – умоляюще простонала Лера. – Я не хочу. Знаешь, я подумала: хорошо, что он больше денег не взял. Эти я к лету отработаю и родителям отдам. Не в деньгах счастье. Этот вопрос решаемый. А с Алексеем я и так говорила.