В понедельник ноги сами привели ее в Сбербанк. Томясь в глухо ворчавшей очереди, Лера думала о том, что сейчас поставит жирную точку в этой истории и… оставит маленькую лазейку. Она решила закрыть сберкнижку на тот случай, если вдруг… Нет, разумеется – нет! Никакие деньги Виктор переводить не будет, даже если у него в старости проснется совесть. Но ей так будет спокойнее. Иначе она всю жизнь будет таскаться в сберкассу, как шпион в тылу врага, ждущий весточки от «Центра».

– Девушка, нельзя закрыть! Вы что? – возмутилась операционистка и уставилась на Леру из своего аквариума как на умалишенную. – Такие суммы заранее заказывают!

– Какие… такие?… – Во рту в Леры не просто пересохло. Там образовалась пустыня Сахара: горячая, шершавая, набитая сухим колючим песком.

– Такие большие, – насмешливо и отчего-то брезгливо сообщила девица. Лера ей не нравилась. Это читалось в густо подведенных глазах, надменном изломе бровей-ниточек и презрительно поджатых губах.

– Я передумала. Я не закрываю. Отдайте! Отдайте мне книжку! – Она почти кричала, вызвав любопытное оживление в заскучавшей было очереди.

– С утра придурки косяком пошли, – закатила глаза девица и бросила серую картонку сберкнижки в лоток.

Противный озноб сковал шею, плечи и сжал что-то в животе. Лере было плохо. Так плохо, как, наверное, никогда не было. Надо было срочно что-то такое понять, сообразить, сделать, а она словно провалилась в бессознательную муть и висела там безмозглой мошкой.

Очнулась она от холода. В руке был рожок с мороженым, причем наполовину съеденный. Лера сидела на ледяной, похоже, мокрой скамье в сквере и с хрустом грызла вафельную конструкцию.

– Я схожу с ума, – сообщила она голубю, взволнованно наблюдавшему за падением мелких крошек. Звук собственного голоса немного отрезвил Леру. Что делать, она еще не решила, но смутные наметки в сознании проявлялись, как винное пятно на белой скатерти.

Первым делом она выбросила мороженое и позвонила на работу.

– Ну, ты даешь, Харитонова, – осторожно рассердился шеф. – Что случилось-то? Праздник затянулся?

Пока Лера подыскивала приличествующий случаю ответ, Владимир Константинович, напуганный ее молчанием, торопливо согласился, выдвинув встречное условие:

– Но завтра чтобы пришла!

– Всенепременно! – почему-то с сарказмом отреагировала Валерия, окончательно расстроив шефа.

Следующий звонок она сделала домой Виктору. Трубку сняла, судя по голосу, молодая женщина.

– Либо новые жильцы, либо… – Лера вдохнула, стараясь унять отвратительную дрожь, вызванную звонкоголосым «Слушаю!» в исполнении незнакомки, и нажала отбой.

Либо сегодня – либо никогда.

Двери открыла улыбчивая полная брюнетка неопределенного возраста, но скорее ближе к пенсии, нежели к студенчеству.

Лера, всю дорогу сумбурно формулировавшая вступительное слово, глупо топталась на пороге, тряслась и краснела.

– Здравствуйте! – неуверенно порадовалась хозяйка, так странно выглядевшая в до боли родном интерьере Витиной прихожей.

– Я – Валерия! – Произнести это предполагалось гордо и весомо, а получился какой-то жалкий цыплячий писк.

Брюнетка отреагировала более чем странно, подтвердив Лерины опасения: ее здесь знали, не ждали и вроде бы даже боялись.

Нервно сглотнув, женщина начала сцеплять и расцеплять руки, покрывшись неравномерной краснотой, потом вдруг шарахнулась в глубь квартиры, попыталась что-то сказать и неожиданно сползла на пол.

– Елки-палки! – У Леры прорезался голос, и она прямо в сапогах ринулась в кухню за водой.

Тетка лежала поперек коридора, словно огромная, выброшенная на берег медуза, и жалостливо таращилась на гостью.

– Вот, выпейте. – Лера попыталась ее напоить, но поскольку у нее самой руки ходили ходуном, как у недавно завязавшего алкоголика, как раз созревшего, чтобы «развязать», вода выплеснулась на халат, стекла на пол и тонким ручейком поползла вдоль плинтуса.

– Я так рада, что вы… что все же… я так перед вами виновата, – бессвязно забубнила хозяйка, пытаясь встать. – Вы раздевайтесь, проходите. Сейчас я чайку поставлю.

Она покачалась с боку на бок, после чего сделала попытку поползти в кухню.

– Только умоляю, не уходите.

– Да уж теперь не уйду, – озадаченно пообещала Лера. Она твердо решила, что останется в этой квартире, пока не получит ответы на все вопросы. Потому что дальше без ответов жить было категорически нельзя.

– Меня зовут Ника. Вероника Анатольевна. Я… Даже не знаю, как объяснить. У нас тут так все сложно.

– Вы Витина родственница, – подсказала Лера, но Вероника Анатольевна так странно и поспешно отвела глаза, что Леру снова начало лихорадить. Тайны и загадки хороши по телевизору, а вот когда они вторгаются в личную жизнь, начинается сплошное беспокойство.