Содрогаясь, она бросила последний презрительный взгляд в закопченный маленький зал.

– Этот вестибюль еще хуже, – она сложила руки на груди и оглядела заставленные старой, поломанной мебелью углы и множество оленьих голов на стенах. – Я не хочу здешнего чаю. В любом случае, они, наверное, не подают его со льдом.

– Лед? – У Малколма между бровей появилась морщинка. – Я думал, вы хотите горячего чая.

Юфимия поглядела на него.

– Нет, я хотела большой стакан холодного чая с лимоном, а сейчас я хочу ехать, – заявила она, поворачиваясь к двери так быстро, что почти столкнулась с изъеденным молью медведем. – Думаю, в Рэйвенскрэйге мне будет лучше.

– Но, Фими, это место словно картина прошлого. – Только посмотри на черный от копоти каменный очаг. Знаешь, каждый камень здесь мог бы рассказать свою историю, если бы они умели говорить. – Хью Макдугалл бросил полный страстного желания взгляд на пылающий огонь в дальнем конце темного маленького паба. – Попей горячего чая. Пойдем, это займет пять минут.

Но ведьма с Керн Авеню была уже за дверью.

– Уверена, у тебя будет много картин из прошлого в замке твоей дочери, – крикнула она через плечо. – Я не хочу останавливаться в месте, где пахнет плесенью и, похоже, водятся привидения.

Когда они пересекали стоянку, Мара бросила взгляд на Малколма, но на лице молодого человека не было ни единого признака того, что он разгадал истинную природу Алекса и его друзей.

Слава богу, этого также не поняли ни отец, ни его ведьма, когда, приблизительно два часа спустя они проехали массивные ворота Рэйвенскрэйга, и перед ними предстали сподвижники Алекса.

Одетые в пледы и кольчуги, они с гордостью стояли вдоль подъездной дороги, выстроившись в линию.

За исключением нескольких, кого Мара знала очень хорошо, даже она затруднилась бы сказать, кто был призраком, а кто горцем из плоти и крови.

– Вот твоя картина прошлого. – Юфимия наклонилась вперед, чтобы толкнуть мужа в плечо. – Чтобы одеться в такие костюмы, похожие на настоящие, они должны были либо ограбить музей, либо заплатить состояние.

Мара с трудом удержала желание сказать ей, насколько настоящими были большинство костюмов.

И мечи.

Не то чтобы ее сильно волновало, напугается ли Юфимия Росс или нет. Благоговейный взгляд на лице ее отца стоил страданий этой женщины.

Если повезет, ее, может, даже сдует крепким ветром прямо в устье. Учитывая, что ростом она не выше пяти футов, и по весу не тянет более чем на восемьдесят фунтов, [47] Мара подумала, что такая возможность существует.

– Бог мой! – воскликнул ее отец, опуская стекло. – Вы только посмотрите на того огромного дьявола вон там, слева! Здоровяк с лохматой рыжей бородой. Если он не выглядит так, как будто сошел со страниц книги по истории, то я съем свой берет!

Мара улыбнулась.

– Это Бран О’Барра, – с радостью объяснила она. – Он один из ближайших друзей Алекса и самый настоящий вождь клана с Гебрид.

– Я и сам могу разглядеть, – ответил ее отец, и его глаза едва не вылезли из орбит.

– А вон тот, стоящий на возвышении, высокий волынщик с развевающимся на ветру пледом – это и есть Алекс. – Мара помахала ему, и ее сердце защемило, когда он ослепительно улыбнулся ей и начал играть «Парня из Хайленда».

– Игра на волынке – только один из талантов Алекса, – добавила она, оглядываясь на отца. – Надеюсь, он тебе понравится.

– Такой, как он? – ее отец хлопнул по колену. – Любого молодого человека, который носит килт, играет на волынке и зажигает такой огонь в глазах моей маленькой девочки я был бы горд назвать своим сыном.

Мара почувствовала, как ее горло сжалось от счастья, а глаза защипало.

Яростно сглатывая, она поборола чувства прежде, чем успела упасть хотя бы одна слезинка. Она не собиралась проявлять эмоции перед Юфимией Росс. Она только надеялась, что ее отец все еще будет относиться к Алексу так же, если когда-нибудь их тайна выплывет наружу.

Конечно, она вовсе не собиралась позволить этому случиться.

При таком количестве гостей, призраков и друзей, присутствующих на вечернем приеме, даже если Алекс все-такиначнет исчезать в какой-то момент празднества, под рукой будет достаточно его людей для прикрытия, пока страшный момент не минует.

На прошлой неделе была, по меньшей мере, дюжина таких инцидентов, но Мара не хотела думать о них.

По крайней мере, не сегодня вечером, накануне церемонии открытия мемориала.

Состоится традиционная Хайлендская кейлисо всеми этими колокольчиками и свистульками.

И она надеялась, не будет никаких неожиданных сюрпризов.

Надежда длилась до тех пор, пока в разгар песен, музыки и разговоров она не обнаружила, что к ней направляется маленькая, обмотанная пледом жена ее отца. Обычно мертвенно-бледные щеки Юфимии сейчас были красными, а тонкие губы сжаты так крепко, что она слегка походила на хурму.

Хуже того, за ней на всех парусах мчалась украшенная шарфом из шотландки Пруденсия.