Нет лишнего мига даже на то, чтобы узнать, живы ли спутники? У нас явно пробито заднее колесо, а может, и оба, наверняка досталось багажнику, только последнее уже сущие мелочи.

Скорость я сбросил в самом начале. Весьма вовремя. Левое колесо отвалилось, счастье, что машина с передним приводом, и еще удается проползти какое-то небольшое расстояние, а затем я подвожу автомобиль к кювету.

– Быстро! Наружу!

Самому мне приходится вываливаться на открытую стрелку сторону. В последний момент успеваю подхватить автомат, падаю на асфальт, сразу вскакиваю и рывком оказываюсь под прикрытием подбитой, содрогающейся от новых попаданий «БМВ». Прыжок – и я в кювете.

Оба моих спутника уже здесь. Оружие тоже при них, но что сделаешь с автоматом против брони?

Мы рвем подальше на полусогнутых, не показываясь над кромкой кювета. Гремит взрыв, и что-то полыхает огнем. А я-то думал, что машины взрываются лишь в дурных американских фильмах!

Тут вдоль дороги цепочкой выстроились деревья, кое-где в промежутках растопырились кусты. Дальше – редколесье, и лишь затем оно переходило в настоящий лес.

Я мимолетно выглянул. Бронетранспортер тронулся с места и теперь катил в нашу сторону.

– Уходите! Я прикрою! – Серега залег, и я сразу увидел порванный на его спине бронежилет.

– На фиг! Вместе уйдем! – Я дернул адъютанта за собой.

Выяснять, насколько серьезна рана, некогда. Тем более некогда тратить время на перевязку. Но как же его!

Линевич тут же подхватывает подчиненного с другой стороны. Сережа фактически бежит сам. То ли рана несерьезна, то ли пока действует транс. Всякое бывает, иногда человек что-то делает даже на самом пороге смерти.

Воздух над головой разрезает очередная очередь. Каждому из нас хватает опыта для понимания элементарной вещи: здесь мы не имеем малейшего шанса против бронированной машины. В любом случае надо как-то достигнуть леса. Там противник будет вынужден спешиться, а дальнейшее решит судьба. Если и не выпутаемся, все-таки врагов явно больше, то хоть прихватим кого-нибудь с собой в последнюю дорогу.

Легко сказать! Мы выбираем более-менее укрытое местечко и покидаем кювет. Пули срезают верхушки кустарников, однако на какой-то момент наша троица оказывается в мертвой зоне.

Почва неровная, вся изрезана холмиками и канавами. Бежать по такой земле крайне трудно. Мы с Костей несколько староваты для забегов даже по ровной местности, а уж по пересеченной… А Сергей ранен, и еще непонятно, как он вообще умудряется почти не отставать.

Невероятно, однако на какое-то время противник умудряется потерять нас из виду. Очереди проходят в стороне. Или они уверены, что мы вновь спустились в придорожную канаву?

Мы петляем, как зайцы, теряя на это последние силы. Лес все приближается. Кустик, канава, рывок за следующее укрытие…

Очередь взбивает землю совсем рядом. Следующая наверняка пришлась бы на кого-нибудь из нас, но ее нет. Очевидно, пулеметчик занят сменой ленты в «КПВТ», хотя мог бы бить в нас обычным калибром. Ох, уж этот максимализм!

Отчаянный рывок, и мы падаем у самой опушки. Воздух обжигает легкие, его просто не хватает, словно он вдруг лишился кислорода. Сердца бьют о ребра, стремясь вырваться наружу, а тут еще на голову начинают сыпаться срезанные очередной порцией свинца ветки.

Вижу, как бронетранспортер застывает на дороге, проезжает чуть дальше, а затем решительно поворачивает в нашу сторону. Здесь стенки кювета не настолько круты, и восьмидесятка преодолевает их с кажущейся легкостью.

Сил отползти в глубь леса нет совершенно. Оставаться здесь – натуральное самоубийство.

– Сергей, ты как? – хрипит генерал.

– Нормально. – Тон вызывает подозрение.

Спина адъютанта красная от крови, но он еще старается держаться.

– Уходим!

– Я их задержу, – сипло выдыхает Сергей.

Далось ему это! Был бы у нас «РПГ», тогда можно было бы потягаться с преследователями. А «калашом», да еще калибром пять сорок пять, броню не пробьешь. Как бы ни была она тонка, однако пулю выдерживает.

– Дальше задерживать будем, – еле выдыхаю я. – В три автомата.

Какое-то время мы просто ползем, стараясь стать невидимыми. Затем отрываемся от спасительной земли и устало не то бежим, не то бредем прочь.

Ясно даже пню – оторваться без боя не удастся. Преследователи молоды, они берегли силы, а не бегали под пулями. Да и лес вряд ли велик. Такое впечатление, будто он закончится не через полкилометра, так через километр.

В памяти ни к селу, ни к городу всплывает старая загадка. До какого места заяц бежит в лес? До его середины, потому что дальше он бежит из леса.

Пересекаем довольно обширную поляну. На противоположной стороне весьма симпатичные густые кусты. Лучше позиции с ходу не сыскать.

– Костя, давай дуй на пост, – говорю я. – До него километров пять, не больше. Мы прикроем.

Раз охотятся на него, его и надо спасать. Фортуна – штука ненадежная, и к кому она повернется лицом – вопрос, на который ответа можем не узнать. Сколько у нас форы? Минут пять? Больше? Меньше?