На третьем магазине количество противников уменьшилось. Кто достал одного из стрелков, не ведаю. Какая разница? Я же не снайпер времен большой войны, зарубок на прикладе никогда не делал. Между нами говоря, не представляю, можно ли действительно посчитать жертвы? Упал – а вдруг всего лишь притворился? Уже молчу про случаи, когда огонь ведется вслепую.

Подствольник бы сюда для гарантии! Перестреливаться можно долго, до полной растраты патронов…

Макушку едва не обожгло, и голова инстинктивно уткнулась в землю. Пристрелялся, что ли?

Я осторожненько перекатился влево. По кустам прошла нервирующая очередь.

Так, еще чуть подальше, осторожненько выглянуть… Есть!

С новой позиции виднелась нога стрелка. Показалась было его голова и тут же исчезла. Ничего. Нам и нога сойдет. Для начала.

Целился я очень тщательно. Плохо, когда маловато практики. Два патрона. Я просто почувствовал – попал! Нога дернулась, в прицеле возникло тело, и автомат вновь дернулся в руках.

Кажется, есть! Третий противник тоже замолчал. Неужели мы сделали их? Знай наших!

Имелся шанс, что кто-то оказался хитрее, элементарно затаился, поджидая момент, только не ползти же вдоль поляны, проверяя и добивая!

А ведь придется. Не добивать, но проверить все равно надо, а то получим по свинцовой пчелке в спину. И боекомплект требует добавки. Патроны расходуются быстро…

Кто бы ни оставался за старшего в бэтээре, действовал он наиболее оптимальным образом из всех возможных. Окружить лес и перекрыть нам все выходы одной машиной было нереально. Ожидание в некой точке не давало гарантии. Приблизиться – означало подставиться под возможный удар. Они же не могли знать, какое еще оружие имеется в нашем распоряжении!

Бронетранспортер просто ездил вдоль опушки на достаточном расстоянии, и его башня была повернута в сторону леса.

На беду, он намеренно или случайно перекрыл путь к желанной цели. Можно было бы попытаться вернуться к дороге, только что ждало нас там? «БМВ» сгорела, других машин поблизости не имелось, и даже шансы на их появление были маловаты. Не ездят люди без всякой цели в неспокойные времена. Сколько мы промчались, и никого ни вдогонку нам, ни навстречу…

Уцелевшие бойцы были обязаны по рации доложить о случившемся. Знаниями о судьбе десанта они не располагали, а вот предположить самое худшее – могли. Просто исходя из перестрелки и времени, прошедшего после нее. А что делает в подобных случаях начальство? Правильно, высылает по мере возможности подкрепление. Где не справился один бэтээр, там справятся штук пять, а то и десять.

А тут еще Серега плох. Как он продержался, не сразу и поймешь. Единственное – доставшая его пуля была от «ПКТ», а не от детища Владимирова. Весьма слабое утешение.

Входное отверстие имелось, выходного не было, и адъютант носил в себе кусочек свинца. О степени внутренних повреждений судить мы не могли, однако было достаточно кровопотери и прочих сопутствующих благ, чтобы Сергей слабел на глазах. Укол промедола немного помог, только не панацея, как ни крути, или мы доставим раненого в госпиталь, или…

– Я подозревал об умственной неполноценности столпов власти, только не знал, что до такой степени.

Константин посмотрел на меня вопросительно, и пришлось развить мысль.

– На кой хрен устраивать идиотские засады на дорогах, когда надо было дать нам зеленую улицу, а по прибытии шлепнуть тебя в первом же кабинете, раз уж такая нужда возникла? Надежно, просто, и никаких проблем.

– Да уж… Значит, не могли. У них, чувствую, сейчас такая борьба за власть идет, даже первые лица вынуждены обделывать делишки в глубокой тайне. Что-то объяснять – себе дороже. А тут солдатикам объявили меня главным Плохишом, остальным бы представили случайной жертвой бандформирования – и кто бы стал разбираться в нынешнем бардаке, где правда, а где ложь? Все шито-крыто, и могила травой поросла.

– Тайна – хорошо, – наблюдать за одинокой неприкаянной единицей бронетехники мне надоело. Я чуть углубился в кусты, устроился поудобнее и закурил. – А то прислали бы звено вертолетов огневой поддержки для контрольного выстрела, и увидели бы мы с тобой парочку заходящих на боевой «крокодилов». Или батарею «Градов». Дороговато, надежно и сердито.

Костя скупо изогнул губы в подобии улыбки, давая понять, что шутку оценил и в ином случае охотно бы посмеялся.

– Что же ты натворил, Линевич? За промахи и ошибки у нас давно не убирают, даже не наказывают, чтобы с самих не спросили. Колись. Я никому не скажу. Даже если бы захотел, не успею. Сейчас подкрепление придет, и вспомним мы соответствующие строки из «Интернационала».

– Ты-то как думаешь?

Ох, уж эти сотрудники органов! Никогда не дадут ответа, все клещами тянуть!

– Государственный переворот, не меньше. Тут уж без крутых несчастных случаев не обойтись.

Похоже, я попал в точку. Лицо Линевича не изменилось, лишь глаза на долю секунды чуть расширились. Достаточно для обобщений.

– Обалдеть! Так уж и сразу… С чего ты взял?

– Почему бы и нет? Встреча с коллегой из армии, к примеру. Две бригады понадежнее – зачем они вам нужны? Не все ли равно, кто будет подавлять и охранять? А сразу… На мой скромный взгляд, подобное надо было сделать еще году в восемьдесят восьмом, в крайнем случае – в восемьдесят девятом. Запоздали. Надеюсь, не окончательно. Пока вокруг до нас никому дела нет, можно взяться и решить накопившиеся проблемы.