Елена Прекрасная, хмыкнул он про себя. Скорее уж, Елена Опасная. Сочувствие от слова «чувства»? Насколько Сергей знал Илью, речь здесь шла о чувстве долга. Неужели Болотовы этого не замечают?

Сергей не мог отделаться от ощущения, что родители Маши разговаривают как в телевизоре. Может быть, это и хорошо. «Прикинь, да» от них не услышишь, все серьезно и аргументированно. Нормальный русский язык. Другое поколение. Он все понимает. Но иногда за красивыми словами теряется суть.

Родители уверены, что Илья и Лена – прекрасная пара. А кто такая Женя? Странная девица без роду без племени. Вернее, род у нее есть. Но лучше Болотовым с ее родителями не знакомиться. Это вам не владельцы особняков и не депутаты, даже не бывшие. Любой труд, в принципе, почетен. Но зона, куда много лет ходят на работу родители Жени, явно находится вне зоны интересов успешного предпринимателя Игоря Петровича и его супруги с консерваторским образованием.

Даже Сергею бывало нелегко. Он – друг Ильи со школьных времен. И тетя Люда не раз угощала его чаем с шарлоткой, а дядя Игорь чинил его велосипед. И это плюс. Но минусов все же больше. Мама-пенсионерка, папа давно развелся с ними и пропал. Оперское прошлое и настоящее начальника службы безопасности «Чугунмета». Немало, но и не фонтан. У избранника Маши вполне может быть своя служба безопасности и «бентли» с шофером. Деньги к деньгам.

Однако любовь и преданность не купишь. Что нужно, чтобы прошлое перестало терзать? Дорогой психотерапевт или терапевтическое же путешествие куда-нибудь на Мальдивы? Нет, чтобы откупиться от Машиных бед, не хватит и платиновой кредитки. Да у Сергея и нет таких денег. Понадобились фантазия и решительность. Радикальные меры.

И он на них пошел. Для нее. Он пока не знает, чем все это обернется. Катастрофой или избавлением. В любом случае Сергей не мог больше смотреть, как страдает его любимая. Он сделал это. Остается надеяться, что когда она все узнает, то его поблагодарит, а не проклянет.

Про убийство в Красивом Бору сообщили во всех утренних новостях. Журналисты вспомнили послужной список Фроловского: от депутатства до современных деловых и политических связей. Кому было выгодно его устранение? Оказалось, что недавно как раз началась борьба за передел сфер влияния по добыче кокса, а это тесно связано с металлургией. У Фроловского есть акции и интересы и на угольных, и на металлургических предприятиях. Кроме того, Анатолий Федорович спонсировал одну из крупных партий, активно лоббировал законопроекты. А впереди выборы…

Версия про стрелка-некрофила, неуловимого наемного убийцу, оставляющего свою уникальную подпись, весьма убедительно звучала с экрана. Перечислялись его предыдущие подвиги. Утверждалось, что он действует внаглую. Будто специально бросает вызов и охранникам своих ВИП-жертв, которые не могут защитить клиентов, и правоохранительной системе, которая бессильна поймать убийцу. А он снова и снова пулями высекает крест на мертвых телах…

Вадим Уфаев убавил звук маленького телевизора, стоявшего в его рабочем кабинете, и открыл форточку. Было душно и накурено. В воскресенье, да еще после бессонной ночи, соображалось с трудом. Но нужно было провести оперативное совещание. И он его проводил.

– Сдается мне, Турбин специально подсунул нам и прессе этого некрофила, – высказался начальник убойного отдела областного УВД. – Хотел увести следствие подальше от своих хозяев.

«Это версия или зависть к бывшему коллеге, который теперь получает раз в пять больше и не стоит навытяжку перед генералами?» – подумал Вадим. Однако рациональное зерно в словах опера было.

– Мы еще раз проверили, – доложил заместитель начальника убойного отдела. – На дверях и окнах нет следов взлома. Никто не пробирался в дом и через крышу. В особняке Фроловского вообще нет следов присутствия незваных гостей.

– Значит, убийца – кто-то из званых? – предположил Уфаев.

– Или кто-то изнутри открыл этому некрофилу дверь, подменил запись видеонаблюдения, проводил до спальни хозяина, а потом так же незаметно вывел убийцу. Стоило ли огород городить? Не лучше было бы самому взять в руки пистолет и сэкономить деньги? – вслух размышлял главный по расследованию убийств.

– Не лучше, если заказчица – слабая женщина. Если отдача от пистолета не собьет ее с ног, она грохнется в обморок от вида крови, – усмехнулся Уфаев.

– Да и не каждый мужик мараться захочет, – подхватил заместитель. – Но я сомневаюсь, что все было так. Если убийца – чужак, значит, он призрак. Не оставил никаких следов. Ни обуви, ни пальцев. Не видел его никто, не слышал. Так не бывает.

– Что ж, выходит, мы ищем призрака, – подвел итог следователь. – Или стрелок-некрофил – один из тех, кто был в особняке. А это значит, как говорят в плохих фильмах, что мы возьмем его за задницу. Круг подозреваемых не так уж широк. Нужно просто отработать каждого. Хозяйку, гостей, прислугу. И я не исключаю, что мы охотимся вовсе не за стрелком-некрофилом, а за стрелком-некрофилкой…

Таксист не свернул с заданного курса, но двор, куда он привез Женю, был ей не слишком знаком. Новостройка в престижном районе. Квартира улучшенной планировки. Верхний этаж с живописным видом из окна. Женя и сама пока не верила, что все это ее. Буквально на днях она перевезла свои вещи в квартиру с планировкой и видом. В эти выходные она вообще-то должна была праздновать новоселье, а не краснеть и бледнеть в присутствии жены своего любовника.

Откуда хоромы? – возникает вопрос. Нет, уже не возникает, уже многозначительно молчит. Ну откуда бывают хоромы у русских барышень? От папы, мужа или любовника. Чтобы самой заработать, особенно через ипотеку, надо стать как минимум генеральным секретарем какой-нибудь партии. Женя же работала пресс-секретарем. И хотя в ее компании регулярно платили премии, она могла себе позволить лишь съемное жилье.