Он услышал, как на том конце ахнула Дженни.

– Но ведь одного этого...

– Недостаточно. Я знаю. Но Стански зачем-то проводил анализы на определение их типа лимфоантигенов. Обе молодые женщины были абсолютно здоровы, и проводить такие анализы было совершенно незачем, если только...

– Если только не было необходимости подобрать еще при жизни реципиента их органов, – тихо закончила за него фразу Дженни.

– Значит, ты поняла мою мысль? – спросил Кроукер. – Представь себе, что ты занимаешься «добычей» донорских органов. Что для тебя самое главное в этом деле?

– Достать здоровые тела.

– Предположим, эта проблема уже решена.

– Тогда, – Кроукер понял, что ее даже передернуло от отвращения, – тогда главное – время. Необходимо определить тип лимфоантигенов донора и реципиента, чтобы знать, кому какой орган подходит.

– Правильно. А если ты имеешь всю необходимую информацию еще до того, как жертва будет убита?

– О, Лью, скажи, что ты шутишь... Это слишком страшно, чтобы быть правдой.

– У меня есть все основания подозревать, что дело обстоит именно так. Наш друг, доктор Стански, участвует в «добыче» человеческих органов в качестве разведчика. В соответствии с потребностями черного рынка он подбирает среди своих пациентов потенциальных доноров, иначе говоря, жертв.

На другом конце воцарилось молчание. Кроукер слышал учащенное дыхание Дженни.

– Лью, Стански делал анализ на определение типа лимфоантигенов Рейчел?

– Да. А1:52, А2:56, В1:30... – Кроукер по памяти перечислил результаты теста.

– Боже! Это действительно ее показатели! – воскликнула Дженни. – Но зачем Стански понадобилось делать этот тест? Не мог же он заранее знать, что Рейчел понадобится пересадка почки!

«Вот то-то и оно!» – подумал Кроукер.

– Дженни, послушай меня. Я хочу, чтобы ты перевела Рейчел в другую больницу. Ее состояние позволяет транспортировку?

– Да, но...

– В какую-нибудь очень хорошую больницу.

– Да, конечно. «Джексон Мемориал» – вот лучшая больница, в которую я могу ее переправить.

– Вот и отлично! Отправь ее туда, но не говори Стански, куда ты ее перевела.

– Но ведь он ее семейный врач, я...

– Поговори с Мэтти, пусть она откажется от его услуг. Постарайся объяснить ей, насколько это необходимо.

– Но, Лью...

– Дженни, а что, если в организм Рейчел постоянно попадает инфекция?

– Тогда она не сможет справиться с сепсисом, несмотря на огромное количество сильнейших антибиотиков.

– Тебе не кажется, что именно это и происходит сейчас с ней? Позвони мне, когда перевезешь Рейчел в другую больницу, хорошо? – И Кроукер повесил трубку.

Еще одна мысль занимала его. Он обнаружил медицинские карты Стански в рубашках Трея Мерли, доставленных из прачечной-химчистки «Джиффи тайм» на Мексиканском бульваре. Откуда ему было знакомо это название?

Он подъехал к заправочной станции. Рядом с застекленной конторкой стоял прилавок с местными картами. Купив карту и пару дешевых пляжных полотенец, он бросил их в машину. Потом он немного постоял на солнце, с удовольствием отогреваясь после того сверхъестественного холода, которым сковал его Хейтор.

Раскрыв карту, он стал искать на ней Мексиканский бульвар. И тут что-то щелкнуло у него в голове – Пабло Лейес говорил ему, что его жена, Эстрелла Лейес, работает где-то на Мексиканском бульваре. Уж не в этой ли прачечной-химчистке?

«Ньюс кафе» работало круглосуточно. Кроукер стоял в тени зеленого навеса, лениво разглядывая посетителей. Было десять минут двенадцатого. До предполагаемого убийства Барбасены оставалось меньше тринадцати часов. Хотя время ленча еще не наступило, ресторан был полон. Длинноногие фотомодели в темных очках, возвратившиеся с ранних утренних съемок, жадно курили одну за другой сигареты и с удовольствием поглощали калорийные завтраки. В перерывах между блюдами они перемывали косточки своим знакомым.

На Кроукере были брюки оливкового цвета, светло-зеленая рубашка из буклированной ткани с короткими рукавами и тонкие светлые носки. Все это богатство он приобрел в расположенном неподалеку от ресторана бутике. Только туфли остались мокрыми и поскрипывали на ходу.

Майер появился как-то неожиданно. Заметив паркующийся «линкольн» цвета зеленый металлик, Кроукер направился к нему.

Майер был одет в темно-синий смокинг от Версаче. К атласному лацкану была приколота белая роза. Он беспечно помахивал своим плоским кейсом. Однако глаза у него были красные, а на лоб свисали влажные завитки волос. Похоже, не только Кроукеру не удалось поспать в эту ночь. Очевидно, сбор сведений о Хуане Гарсии Барбасене и его непробиваемой охране оказался не слишком легким делом.

Взглянув на свои золотые часы, Майер сказал:

– Пунктуальность – очень ценная и редкая добродетель. Доброе утро, сэр.

– Если оно действительно доброе, – хмуро откликнулся Кроукер.

– Конечно, доброе, – возразил Майер. – Обещаю вам, очень скоро вы сами в этом убедитесь.

Его глаза были слегка водянистые, какие бывают у любителей выпить.

Они медленно шли вдоль пляжа. Было жарко и душно, словно в духовке.

– Похоже, нелегкой была для вас эта ночка, – сказал Кроукер.