«Большая колонна, — думал Карл, глядя на непрерывно метавшиеся по небу сполохи снарядных разрывов: зенитки продолжали обстрел новых, подходящих с востока групп бомбардировщиков. — Пожалуй, не меньше двухсот…» Ну и что из того, если они перечеркнут ночь пламенем нескольких горящих советских самолетов? Остальные сотни бомбардировщиков выйдут на свои цели, засыпав их тысячами зажигательных и фугасных бомб.

Вот-вот должны были показаться головные бомбардировщики. Еще минута-две — и в воздухе скрестятся кинжальные трассы светящихся очередей. И если он вернется сегодня живым из боя, то завтра его ждет опять то же самое.

Выше четверки Карла на попутно-пересекающихся курсах промчалась, обгоняя их, группа скоростных истребителей «Хейнкель-113», более известных по кличке «кошачий глаз». КП Тройербрицен стягивал к месту боя десятки групп истребителей. От сознания этого становилось как-то веселее, хотя смотреть нужно было в оба. Воздушное пространство насыщалось до предела крылатыми машинами, а столкновение со своим истребителем было столь же нежелательно, как и с советским бомбардировщиком.

Впереди по курсу хлестнули пушечные трассы «петляковых».

— Приготовиться к развороту! — передал Карл.

Все небо, насколько хватало глаз, было усеяно темными пятнами и точками. Целей было невпроворот. Это был его трехсот пятидесятый боевой вылет, но разве можно к этому привыкнуть? Чаще забилось сердце, мысли и чувства стали обостреннее. «Го-он!» [79] — крикнул Карл по радио. Начинался первый раунд их поединка со всеми стрелками, сидящими в блистерах самолетов подходящей армады.

Британский премьер Уинстон Черчилль и германский фюрер Адольф Гитлер были совершенно разными людьми: первый — потомственный лорд из рода герцогов Мальборо, которому уже одно высокое происхождение открывало дорогу на капитанский мостик Британской империи; второй — «маляр из Браунау», еле выслуживший за войну чин ефрейтора, которого в кресло рейхсканцлера зашвырнула мутная вода национал-социализма. Столь же различны были и их политические взгляды.

Но одно чувство сближало этих людей — они люто ненавидели коммунизм. В этом вопросе позиции Гитлера и Черчилля были по одну сторону баррикады.

В начале карьеры Гитлера на посту главы третьего рейха Черчилль не скупился на комплименты. Еще бы — нацизм намертво задушил рабочее движение в Германии, покрыв страну сетью тюрем и концлагерей.

Но, будучи искушенным политиком, Черчилль раньше многих членов английского кабинета заметил угрозу Британии со стороны фашистского третьего рейха и всю свою энергию и ораторское красноречие направил против растущей германской опасности, снискав острую неприязнь Гитлера.

Ярый антикоммунист и антисоветчик Уинстон Черчилль после первой мировой войны, растеряв голоса своих избирателей, остался не у дел. Но, стоя в оппозиции к правительству, стал высказывать трезвые мысли, ратуя за привлечение Советского Союза в систему европейской безопасности. Именно Уинстон Черчилль оказался тем человеком, который смог возглавить британский кабинет министров в годы второй мировой войны.

С началом боевых действий личная неприязнь Гитлера к Черчиллю переросла в открытую ненависть. Улицы немецких городов заполнили пропагандистские плакаты с изображением Уинстона Черчилля и пояснительной надписью — «враг номер один».

Узнав о выступлении Черчилля на конференции в Касабланке, в котором британский премьер внес предложение о безоговорочной капитуляции Германии, Гитлер пришел в бешенство. Гиммлер и Канарис, присутствующие при этом, впервые видели своего фюрера в таком состоянии. Пора блестящих побед осталась позади, и он почувствовал приближение расплаты. Гитлер метался по кабинету, размахивая кулаками и брызгая слюной, выкрикивал проклятия. Чуть успокоившись, приказал:

— Уничтожить! Немедленно уничтожить этого йоркширского борова, пока он нам не напакостил еще больше!

Убийство, как политическое средство, процветало в Германии со времен раннего средневековья. Им нередко пользовались и в двадцатом «просвещенном» веке. Так были убиты вожди рабочего движения Карл Либкнехт, Роза Люксембург и многие другие.

С приходом Гитлера к власти политическое убийство в нацистской практике стало обычным явлением. Примером могла служить «чистка рядов партии» или «дезинфекция», проведенная в ночь на 30 июня 1934 года. В одном только Висзее было вырезано почти двести коричневорубашечников Рема, а всего погибло более пяти тысяч штурмовиков. Позже эту операцию по уничтожению политических соперников Гитлера назовут «ночью длинных ножей».