В этой же директиве Геринг, обеспокоенный большими потерями летного состава, приказал впредь в составе каждою экипажа, действующего над Англией, иметь не более одного офицера.

Почти весь август прошел в ожесточенных воздушных сражениях. Силы летного состава истребительной авиация ВВС Англии были на исходе, но в ночь на 25 августа произошел эпизод, изменивший весь ход «битвы за Англию».

Несколько немецких бомбардировщиков, имевших задание уничтожить нефтехранилище, расположенное в устье Темзы, из-за ошибки штурмана положили свои бомбы на жилые кварталы Лондона. Эта несанкционированная бомбардировка столицы вызвала настолько большое возмущение английских граждан, что Черчилль должен был принять решительные меры.

Утром 25 аввуста во все штабы авиагрупп люфтвас прибыла телеграмма разгневанного рейхсмаршала:

«Приказываю немедленно выяснить, какие экипажи прошлой ночью, вопреки приказу, сбросили бомбы на Лондон. Виновные должны понести суровое наказание и подлежат переводу в пехоту.

Геринг».

Но эта телеграмма и репрессии к виновникам разрушения церкви Сент Джайлс и свержения с пьедестала бронзового памятника Мильтону уже ничего не могли изменить.

Вечером 25 августа восемьдесят бомбардировщиков «хемпден» взяли курс на германскую столицу.

Штурманы с сомнением и беспокойством поглядывали на полетные карты. Такое сложное задание они выполняли впервые. Им предстояло пролететь около тысячи километров над неприятельской территорией, сбросить бомбы на заводы «Сименс — Хальске» в Берлине и еще преодолеть тысячу километров при возвращении домой. На скорости двести миль в час это удовольствие растягивалось на целую ночь. Чтобы забраться так далеко в глубь Германии, пришлось заливать баки бензином по горловину. Затяжелевшие машины могли поднять всего лишь около тонны бомб.

Семьдесят тонн металла и взрывчатки, сброшенных на Берлин, были что дробь для носорога, но немцев это ошеломило настолько, что они отказывались верить в реальность происходящего. Ведь недавно Геринг клятвенно заверял немцев, что ни один вражеский самолет не сможет преодолеть противовоздушную оборону Германии. («Если хоть одна вражеская бомба упадет на Германию — я меняю фамилию Геринг на Мейер», — заявил он.)

Зенитные батареи, окружающие Берлин двойным кольцом, вели яростный огонь до рассвета, так и не сбив ни одной английской машины.

Вместе с бомбами на берлинцев сыпались листовки, в которых говорилось: «Война, начатая Гитлером, будет продолжаться и продлится столько, сколько просуществует Гитлер».

В последующие десять дней «хемпдены» совершили еще четыре налета на Берлин. Разрушения и жертвы были невелики, но основная цель — психологический эффект был достигнут.

Немцы в эти дни с нетерпением ждали выступления Гитлера. Многие надеялись, что фюрер объявит о начале вторжения в Британию в качестве возмездия за ночные налеты английской авиации. И наконец фюрер заговорил. Это случилось на многолюдном митинге в берлинском Дворце спорта, где Гитлер открыл кампанию «зимней помощи» армии.

— Мистер Черчилль прибегает к ночным полетам не потому, что от них можно ждать больших результатов, а просто потому, что англичане не могут летать над Германией днем, между тем как немецкие самолеты каждый день летают над Англией.

После длинной паузы выражение лица его резко изменилось. Оно сначала побледнело, а затем от ярости налилось кровью. Голос стал глухим, клокочущим:

— Три месяца я надеялся, что можно положить конец безумию этой войны! Однако мистер Черчилль счел это признаком нашей слабости. Теперь мы будем платить ночью за ночь. И если британская авиация будет сбрасывать тысячу, две тысячи, четыре тысячи килограммов бомб за ночь, мы будем сбрасывать сто пятьдесят, двести тридцать, четыреста тонн бомб… Если англичане усилят налеты на наши города, мы сотрем их города с лица земли!

Присутствующие встретили слова фюрера бешеной овацией.

Началась новая фаза воздушной войны. Геринг был вынужден снова погрузиться в свой штабной поезд, прикрываемый двумя железнодорожными зенитными батареями, перемещающимися впереди и сзади состава. Третьего сентября он вызвал к себе на «Азию», как кодированно назывался штабной поезд, Шперрле и Кессельринга.

— Фюрер хочет, чтобы мы атаковали Лондон и превратили его в жаровню с углями!

Массированные бомбардировки Лондона начались во второй половине дня седьмого сентября. С аэродромов 3-го Воздушного флота поднялось 625 бомбардировщиков в сопровождении 650 истребителей и направилось к английской столице. Авиация шла волнами по сотне и больше самолетов в каждой.

Геринг оставил штабной поезд и разместил свой передовой командный пункт на берегу Ла-Манша.

После взлета Келленберг собрал авиагруппу и повел на малой высоте на север вдоль побережья. За портом Гавр они увидели огромную армаду бомбардировщиков. «Хейнкели-111», казалось, заполнили своими тяжелыми тушами все воздушное пространство на много километров.

Карлу фон Риттену, ведущему группы прикрытия, некогда было смотреть на землю. Он пытался найти достаточно большой зазор между «хейнкелями», в который можно было бы безопасно протащить свой отряд.