Через несколько секунд Андрей уже сидел в кабине своего «ястребка» и с помощью механика готовился к взлету.

Стартер, смонтированный на полуторке ГАЗ-АА, раскрутил винт самолета. Андрей включил зажигание, и мотор заработал, набирая обороты. «Пускач» быстро отъехал к следующему самолету.

В этот момент почти одновременно из кустарника взлетели, шипя, три желтые ракеты. Высветив небо, они оставили дымные следы, которые скрестились над стоянкой самолетов эскадрильи.

Фашистская агентура обозначила цель для бомбового удара. Вслед за желтыми полетели белые — осветительные.

Часовой, разбудивший Рогачева, в это время подходил к бензозаправщикам, стоявшим под деревьями.

Услышав близкий хлопок выстрела и шипение желтой ракеты, уходящей ввысь, он вскинул винтовку. При неверном свете ракет он разглядел фигуру человека, притаившегося за кустом.

Тщательно прицелившись, часовой спустил курок. Возможно, что этот убитый диверсант стал первым в грозном счете уничтоженных врагов в войне, которую скоро назовут Великой Отечественной.

Рогачев взлетел под свист сбрасываемых бомб. Когда они начали рваться на стоянке и взлетной полосе, в воздухе было уже три И-16. Остальным летчикам и техникам оставалось только укрыться в свежеотрытых щелях.

О том, что взлетел еще кто-то, Андрей не мог знать. Радио у него на самолете не было, а на фоне густой мглы, затянувшей землю, он не мог обнаружить своих ведомых. Поэтому он действовал в одиночку, рассчитывая только на себя. Все внимание Рогачева было приковано к девятке «Хейнкелей-111», которая, разворачиваясь, строила маневр для повторного удара по их аэродрому.

Зеленый И-16 совершенно терялся на фоне темневшего внизу леса, окутанного предрассветной мглой, поэтому Андрею удалось незамеченным почти вплотную подойти к массивной туше «хейнкеля» и дать длинную очередь по его моторам и кабине летчика. Зачадив словно заводская труба, «хейнкель» повалился вниз. Но Андрей не успел почувствовать радость победы, ибо тотчас он был обнаружен вражескими стрелками. Его И-16 оказался в сплетении доброго десятка пулеметных трасс, хлеставших из строя бомбардировщиков. Огненные жгуты, тянувшиеся к машине Рогачева, обволокли, спеленали ее.

Пытаясь, уйти скольжением из-под кинжального огня стрелков, Андрей дал ногу до отказа, но, услышав тяжелые удары пуль, барабанивших по мотору и фюзеляжу самолета, понял, что дела его плохи. Машина сразу стала неуправляемой. По-видимому, были перебиты тяги рулей высоты и поворота.

Убрав газ поврежденного, тяжело вибрирующего мотора, он, вспомнив инструкцию, перекрыл пожарный кран и выключил зажигание.

Высота падала. Хотя Андрей открыл привязные ремни, его к сиденью прочно подсосала перегрузка. Держась за борта кабины, он с трудом поднялся на ноги. Затем ему удалось поставить колено на борт кабины, и, оттолкнувшись что было силы, летчик ринулся в плотный поток набегавшего воздуха.

Когда из леса на опушку, где догорали остовы уничтоженных бомбежкой самолетов, вышел прихрамывая, с исцарапанным лицом капитан Рогачев, на него посмотрели как на восставшего из мертвых.

Он сбросил с плеча перетянутый стропами ком парашютного купола и, недоуменно оглянувшись, спросил:

— Вы что так на меня уставились? Доложите, что здесь произошло?

— Товарищ командир, мы смотрели, как падала ваша «десятка»…

— Я прыгнул на малой высоте, и вы не видели мой парашют за деревьями… Ладно, — круто изменил тему разговора, — Анциферов, доложите все по порядку.

Командир звена Анциферов, не успевший запустить мотор до бомбежки, вынужден был переждать удар «хейнкелей» в щели. Из нее он вышел уже «безлошадным» — его истребитель был уничтожен прямым попаданием немецкой фугаски.

— Взлет произвели три экипажа, — рассказал он, — кроме вас успели взлететь политрук Козырев и сержант Рогачев. Затем немцам удалось положить одну серию бомб вдоль стоянки. На земле уничтожено три самолета и два повреждено. Четыре самолета исправны. Сгорел один бензозаправщик.

— Где сейчас взлетевшие летчики?

— О политруке сведений пока не имеем, а сержант Рогачев… — Голос Анциферова дрогнул, и, замолчав, он снял пилотку с головы.

— Как это случилось? — глухо спросил Андрей, преодолев спазму, перехватившую горло.

Ему рассказали, что Рогачев-младший атаковал «хейнкеля» над самым аэродромом. Два эрэса, выпущенные по фашистскому самолету, прошли мимо и взорвались, не причинив ему вреда.

Тогда он выполнил три атаки, поливая бомбардировщик пулеметным огнем.

Но бронированный самолет продолжал лететь, как заколдованный. Когда у Андрея закончились патроны, он врезался своим самолетом в хвостовое оперение «хейнкеля». По-видимому, он хотел обрубить фашисту рули винтом, но не успел уравнять скорости. «Ястребок» Алексея снес «хейнкелю» не только стабилизатор, но и киль с рулем поворота.

— Где сейчас Алеша? — спросил Рогачев, говоря о брате, словно о живом.

Анциферов указал ему на кузов бортовой машины.

— Побился сильно, не узнать… — тихо сказал он.