— Ох. Да, да. — Она порылась в кармане и вытащила два контейнера с веществом, которое никогда даже на расстояние выстрела не приближалось к корове. Вот. Сейчас принесу ваши гамбургеры. — Она улыбнулась Рулу и собралась отойти.

— Тут ее схватил за руку мужчина из соседней кабинки. Он был молод, каштановые волосы подстрижены ежиком. Двое других, сидящих за тем же столом, были не многим старше.

— Шерон, если этот парень тебя достает, — громко предупредил он, — скажи мне.

Официантка растерялась и моргнула.

— Ну конечно. Только он совсем не…

— Я же знаю, что достает. — Молоденький полицейский смерил Рула тяжелым взглядом, а потом перевел его на Лили, хотя все еще делал вид, что обращается к официантке. — А еще я знаю то, что у тебя хватает наглости болтаться с такими, как он.

Рул напрягся. Конечно, Лили не поблагодарит его, если он набьет морду щенку, но…

— Эй, Краудер, — громко окликнула Лили. — Есть у тебя носовые платки?

Один из тех, что постарше, сначала озадаченно вытаращил глаза, но быстро пришел в себя и ответил:

— Нет. Позабыл взять с собой сумочку. Другой тихонько заржал.

Лили грустно покачала головой:

— Вам стоит лучше заботиться об экипировке. — Поставив сумочку на стол, Лили демонстративно принялась в ней рыться. — Вот. — Тут она бросила Краудеру упаковку бумажных платков. — Промокни своего практиканта, Краудер. У него еще молоко на губах не обсохло.

Тут раздался взрыв смеха — смеялись не только за соседним столом. Молоденький коп покраснел и отпустил локоть Шерон.

— Здорово вы управились, — оценил Рул.

Лили состроила гримасу, открыла сливки и вылила в кофе.

— Я даже не думала, что так будет. Видимо, примерно так чувствовала себя белая женщина, когда обедала с негром в Алабаме лет тридцать назад.

— Надеюсь, все не так плохо. Вряд ли нашим сотрапезникам удастся утащить меня в переулок и избить.

— Не думаю, что у них получилось бы, разве что сообразили бы навалиться на вас всем скопом. Но все-таки имеются параллели, верно? — Лили отхлебнула кофе, глядя на него поверх ободка чашки. Движение за гражданские права открыло для лупи двери, которые все равно, по сути, остались закрытыми.

— Верно. Мне нужно поговорить с вами об этом законопроекте. Хотя сначала хочу спросить: вы пока не передумали, может, сходим куда-нибудь?

Лили рассмеялась:

— Что, вам обычно удается лобовая атака? — Она покачала головой, с лица исчезла веселость. — Тернер, этому не бывать. Вы симпатичный. И обаятельный, хотя немного нахальный.

— Это щенки обычно бывают нахальными.

— Упомянула ли я заносчивость? Не имеет значения. Не важно, насколько вы обаятельны и привлекательны, — я не готова ради вас распрощаться с карьерой.

— Все так плохо? — Рул замолчал, потом кивнул. — Понятно. Это может стать для нас дополнительной сложностью.

— Никаких «нас» не существует. Я хотела задать нам несколько вопросов.

— Надеюсь, личных.

— О лупи. В полнолуние лупусу обязательно обращаться?

Велико было искушение продолжать вести двусмысленные речи, но сюда он пришел не для того, чтобы развлекать. Рул вздохнул.

— Значит, к делу. Полнолуние влияет на всех без исключения лупи, но только молодежь заставляет обращаться. Поэтому-то подростки и должны выучиться самообладанию.

— Значит, обращение — действие сознательное?

— Как правило.

Морщинка между бровей Лили говорила о том, что его уклонение от ответов на заданный вопрос не прошло незамеченным, но внимание на этом она заострять не стала.

— А как же совсем юные лупи? У детей с самообладанием не очень.

— Способность к обращению приходит вместе с половой зрелостью. — Она поражена. Отлично.— Надеюсь, в ваш отчет это не попадет. Этот факт общеизвестным не назовешь.

— Вот это да! Зачем это?

— Возможно, я смогу унюхать убийцу. Если же нет, то все равно есть шанс, что я смогу заметить что-то такое, чего никто больше не заметит.

— Что, например? — Лили снова забарабанила пальцем по столу.