— То есть, если я захочу по нужде, мне сначала надо будет сортир найти и догнать? — грозно спросил Иван. — Немедля возвращай всё на место!

— Не могу, — как-то слишком быстро ответила жаба, — я обратное заклинание забыла.

— Интересно, значит, колдовать на туалет ты можешь, а чародействовать на посуду нет?

— Ага, ага, — торопливо подтвердила жаба, — посудную магию не помню.

С того дня темно-зелёная будка жила собственной жизнью: периодически перемещалась туда-сюда. Что самое удивительное — вместе с ямой. Иван не раз пытался проследить, как это происходит, и каждый раз упускал момент. Стоило моргнуть, и будка уже оказывалась совершенно в другом месте. Пару раз это сыграло злую шутку с Иваном — посудите сами: спешит он по делам (очень спешит), уже руку протянул, чтобы дверь открыть, и вдруг туалет исчезает из-под самого носа. После чего приходится бежать на другой конец участка.

Само собой, после случившегося Иван уже не помышлял о том, чтобы представить друг другу Лену и Милу. Мало того, с Леной ему приходилось разговаривать по телефону вне дома — жаба настойчиво интересовалась, кто это там беспокоит её суженого. Кончилось это тем, что дома Иван стал отвечать на звонки всё реже и реже, Лена начала на него обижаться — и совершенно справедливо. Постепенно, их отношения зашли в тупик, из которого Иван выхода не видел — всюду маячила волшебная жаба. Зато он совершенно случайно обнаружил способ, как оставить настырную жабу дома. Оказалось, она никогда не видела телевизора.

Впервые узрев двигающееся и говорящее изображение, Мила погрузилась в настоящий транс. Ивану тут же пришла в голову мысль, как использовать неподдельный интерес жабы к телеящику.

На следующее утро, когда он собрался на службу, жаба, вперившись в телевизор, лишь слабо махнула ему ластом — мол, иди, не отвлекай, и продолжила смотреть передачу о вкусной и здоровой пище. Иван демонически улыбнулся (Люцифер удавился бы от зависти) и отправился на работу.

Всё в жизни имеет обратную сторону. То, что жаба перестала рваться за "суженым", было несомненным плюсом, однако появился и существенный минус. В отличие от современных жителей, выработавших иммунитет против телеспама, мозг Милы оказался неспособным противостоять ненавязчивому действию рекламы. Вечером, когда Иван зашёл домой, стряхивая с куртки капли дождя, он услышал:

— Ты мокрый, как подмышка с обычным дезодорантом!

С этого дня все разговоры жабы заключались либо в пересказе бесконечных сериалов, либо перечислении рекламных советов сомнительного качества. Первую неделю Иван крепился, потом его нервы начали сдавать. Особенно после того, как жаба затребовала шампунь против перхоти и супер-пупер зубную пасту.

— Зачем тебе шампунь и паста? — зарычал Иван. — У тебя же ни волос, ни зубов нет!

— А когда я превращусь в девушку, уже поздно будет! Кариес, знаешь, как быстро развивается? Почти так же быстро, как перхоть! Надо нанести упреждающий удар — не дай себе засохнуть! А, забыла! Ещё надо гель для унитаза — там у нас живут миллиарды страшненьких ужастиков!

— Ты о чём? — выпучил глаза Иван. — У нас и унитаза-то нет!

— Неважно! И ещё средство от комаров купи!

— Зачем средство, если есть ты? — удивился Прошин. — Тебе ужин прямо в рот летит, зачем отказываться?

— Вот сам комарами и питайся! Они нынче генномодифицированные!

— А ты в лес иди — там всё экологически-чистое. Всё, Мила, мне на работу пора!

— Кстати, о работе: а где твоя пушка?

— Пушка?

— Ну, ствол!

— Пистолет что ли? — догадался Иван. — В кабинете, в сейфе, а что?

— Ты должен его всегда носить под мышкой — в боевиках крутые копы даже спят со стволами!

— Да, пусть хоть с брёвнами спят! Отстань!

— Неправильный ты капитан-богатырь! Что, и бронежилета нету?

— У меня бронетрусы — мне хватает!

Жаба быстро прокрутила в памяти просмотренные боевики — бронетрусов ни у кого из героев не было, после чего сразу же зауважала Ивана, как профессионала своего дела.

Но ничто не вечно на земле — однажды утром Иван обнаружил суперлягушку, горько рыдающую над сгоревшим телевизором. Он проверил ящик — кинескоп приказал долго жить. Легче выбросить, чем отремонтировать. Понятно, после этого Мила срочно засобиралась вместе с Прошиным на службу. Ивану пришлось оформить ещё день отпуска и сгонять в магазин за новым телевизором. Капризная жаба тут же раскритиковала новый аппарат.

— Опомнись! Новый лучше старого в десять раз! — Иван ткнул пальцем в старенький "Горизонт", тысяча девятьсот мохнатого года выпуска.

Но жаба по-прежнему отказывалась смотреть в новый телевизор, потом, правда, сменила гнев на милость и спросила:

— А он 3D показывает?

На робкое оправдание Ивана, что легче купить вертолёт, чем 3D-телевизор, Мила решительно махнула лапой.

— Тогда ничего смотреть больше не буду!

И, действительно, перестала пялиться в экран. Следствием чего явился ещё один полноценный отпуск капитана. А потом ещё… и ещё…

Вот как получилось, что Иван истратил весь неизрасходованный отпускной лимит за несколько лет. Как назло, именно в это время в городе появился "гастролёр", нахально-ворующий ценности из любых, даже супер-охраняемых домов. Неизвестный дерзко забрался даже в отделение "Сбербанка", утащил оттуда несколько серебряных юбилейных монет и успел скрыться до приезда наряда. Сотрудники ольховского управления милиции перетрясли все известные им притоны, обшарили злачные места и даже имели разговор с местными авторитетными ворами. Всё впустую — даже сами "товарищи по ту сторону закона" разводили руками и клялись, что никто из местных не причастен к ограблениям. И, если "гастролёра" они поймают — тому мало не покажется. Опера были склонны верить авторитетам — нарушение чужой территории всегда каралось жестоко.