— Догоню и прикончу! — киммериец осторожно тронул кончиком пальца нос и поморщился.

— Нам всё равно в ту сторону надо, — подал голос кудлатый Филька, — избушка бабы Яги как раз там.

Богатыри переглянулись — получается, зажаленный и беспомощный рыцарь сейчас попадёт прямиком к логову разбойников. Нет, конечно Людвиг заслуживал самой мучительной казни за свою дурацкую проделку, но… от рук друзей. С целью не дать разбойникам перехватить инициативу, богатыри поспешили туда, откуда до сих пор слышался железный грохот.

Судя по всему, они не успели. Стук железной перчатки по панцирю прекратился, когда запыхавшийся Филька сообщил, что до избушки осталось шагов двести. А потом… потом раздался удар грома такой силы, что уши заложило.

— Колдовство! — прокричал полуоглохший Иван. — Грыст, вперёд!

Конечно, колдовство, ведь на небе не было ни одной тучи! Грыст, как имеющий мэджик резистанс сто двадцать, издал леденящий душу вопль и напролом ломанулся сквозь заросли, оставляя за собой солидную просеку — куда до него танку! В этот момент из соседних кустов выскочил разбойник с вытаращенными глазами. И без того чем-то явно напуганный, он, увидев тех самых "кровожадных демонов", заорал дурным голосом и бросился бежать, оставляя за собой просеку не хуже Грыстовой, разве что шириной поменьше.

— Наверное, это был часовой, — на ходу прокричал Конан.

Часовых у разбойников, видимо, было много — богатыри спугнули ещё троих — таких же пучеглазых, да в кустах прошуршало не меньше пяти. Если бы избушка бабы Яги находилась чуть дальше, то просек в лесу стало бы существенно больше. Вернее, и леса бы не осталось — так, пеньки, да бурелом.

Словно стая кровожадных… пусть будет, динозавров, наши герои вломились на полянку, где торчала избушка на курьих ногах. Почему динозавров? Грыст был зелёным, Конан — в рогатом шлеме, а Ваня… Ваня вообще был страшен во злости! Уж из троих одного динозавра можно собрать!

Итак, они примчались, готовые крушить черепа разбойников, которые осмелились поднять руку на их временно-беспомощного друга, но… На полянке не наблюдалось ни одной лесной бороды. Конь Людвига, при седле и сбруе, мирно стоял у домика, разве что нервно поводил ушами, косясь на Ваню — царский сын превзошёл даже тролля по производимому на животных впечатлению. Неподалёку в громадном котле булькало какое-то варево. Любимое копьё рыцаря торчало, воткнутое в землю, покорёженный шлем валялся посреди поляны, а вот самого Людвига нигде не было видно.

В этот момент из избушки послышалось причмокивание и рыцарский стон.

— Людвига едят! — заорал Ваня и влетел в избушку, даже не заметив, что на пути была дверь.

Конан и Грыст не успели за ним — раздалось громкое кудахтанье, и избушка вприпрыжку побежала вдоль поляны. По-видимому, ей не понравилось Ванино обращение с дверью. Никто об этом не догадался, и меньше всего конь Людвига. Животина, узрев приближающийся домик, с диким ржанием бросилась наутёк. К своему несчастью, в направлении "наутёка" как раз и находились Конан, Грыст и Филька. Они попятились, а потом и побежали. Похоже, сработал стадный инстинкт, потому что троица даже не подумала разбежаться в разные стороны.

Наблюдатель со стороны немало позабавился бы, увидев носившихся по кругу киммерийца, тролля и кудлатого разбойника, за которыми скакал рыцарский конь, которого преследовала изба на курьих ногах. А из дверного проема избы периодически выпадали какие-то горшки, сундуки, лавки и прочая утварь. Ваня выпал на третьем круге. Он же и сообразил, что надо сделать, чтобы остановить творившуюся вакханалию.

— Цыпа-цыпа-цыпа! — проворковал русский богатырь. — Хорошая избушка! Кудь-кудь-кудь! Бо-бо сделали? Ай-яй-яй, нехорошие! Иди ко мне, я тебе дверку прилажу!

Избушка, недоверчиво кудахча, прекратила носиться по поляне и подошла к Ивану. Пока он раздумывал, как прикрепить сорванную с петель дверь, Конан, известный своим умением находить взаимопонимание с животными, усмирил рыцарского коня — врезал ему кулаком в лоб. Жеребец сразу прекратил панику и уселся по-собачьи на траву.

— Ну, вот, порядок! — сказал Ваня, любуясь прилаженной дверью.

— Ты её вверх ногами прикрепил, — заметил Грыст. — Что с Людвигом? Где он?

Иван-дурак вдруг покраснел и поплотнее прикрыл дверь.

— Там он, — неопределённо махнул он рукой. — Я сначала думал, что его едят…

— Пойду, погляжу, — заинтересованно сказал Конан, глядя на зардевшегося Ивана-дурака.

Но не успел киммериец подойти к крыльцу, как дверь широко распахнулась и глазам богатырей предстала черноволосая девушка в длинном, светлом и испачканном донельзя платье. Она была фигуриста, стройна, но… как бы так сказать, чтоб её не обидеть? Мускулистая она была, вот! Незнакомка внимательно оглядела богатырскую братию и царственным жестом откинула за плечи длинные волосы.