— Хочешь просто отправиться на церемонию с остальными ребятами? — спросил он, скручивая тетрадь с такой силой, что она начала рваться.

Мне пришлось собрать в кулак всю свою волю, чтобы не начать лебезить перед ним. Я продолжала говорить, лихорадочно подыскивая подходящее разумное объяснение.

— Да, давай встретимся завтра прямо на горе? Ты живешь на противоположной стороне, и тебе будет неудобно заезжать за мной, а мне еще надо поработать с Шеем в библиотеке после уроков.

Рот Рена искривился от злости.

— Ты будешь встречаться с ним накануне заключения союза? Вместо того чтобы поужинать со мной?

Я постаралась ответить таким жалобным тоном, на который я только была способна.

— Мне очень жаль, но Логан сказал, что мальчик должен быть счастлив, а он был ужасно расстроен тем, что я отклонила его приглашение пойти на бал со мной. Я подумала, что мое согласие побыть с ним накануне вечеринки поможет немного сгладить ситуацию.

Рен побледнел, глаза его блеснули, как будто в их глубине кто-то зажег холодный серебристый свет.

— Он попросил тебя пойти с ним на Кровавую Луну?

Рен произнес каждое слово этой фразы так тихо, что я едва расслышала, что он сказал.

Я осознала свой грандиозный просчет слишком поздно. Кровь застыла в жилах и, казалось, совсем заледенела. Рен отскочил от стола и был в начале аудитории раньше, чем я успела открыть рот, чтобы ответить. Я слышала звуки ударов и приглушенный визг учеников, когда обернулась, чтобы отыскать Рена взглядом.

Табурет, на котором сидел Шей, валялся возле стола. Рен прижал юношу к парте и навис над ним. Я не слышала, что он говорил, но видела, как быстро двигаются его губы. Два партнера Шея по лабораторным работам прятались за углом стола, присев на корточки и стараясь не привлекать к себе внимание Рена. Но смотрели они не на него. Широко распахнув глаза, они наблюдали за Шеем, видя его силу, чувствуя опасное животное, прятавшееся за его человеческим обличьем. Они все поняли. Если я что-то немедленно не предприму, знать будут все.

Мисс Форис стояла возле стола вне себя от ужаса. Рукой она прикрывала рот, глаза вылезли на лоб; она была потрясена тем, что ее лаборатория внезапно превратилась в поле битвы. Несколько учеников из числа людей от страха выскочили в коридор. Хранители обменялись встревоженными взглядами, облокотились на парту и стали шептаться.

Я подбежала к столу. Я стояла и не могла вздохнуть, видя, что Рен вот-вот потеряет контроль. Темно-серый волк, его звериное обличье, призраком витал над ним. Он сжимал плечи Шея, угрожая ему острыми, как бритва, клыками, и прижимал его к столу все сильнее. Шей изо всех сил вцепился в его руки, стараясь разжать их. Он совершенно не испугался, только разозлился. Тень его волчьего обличья лежала на столе, вытянувшись вдоль его тела. Я задержала дыхание, надеясь, что Рен слишком сильно ослеплен гневом и ничего не заметит. До момента, когда на их месте окажутся два волка, вцепившихся друг другу в глотки, оставались доли секунды.

— Рен, нет! — крикнула я, рванулась вперед и обхватила Рена за грудь. Мне понадобилась вся моя сила, чтобы оторвать его от Шея.

Шей вскочил на ноги и сжал кулаки, приготовившись к схватке. Рот его искривился, в глубине сверкнули острые клыки. Я втянула в себя воздух и в отчаянии замотала головой. Если бы он потерял контроль и обернулся волком, нам бы пришел конец.

— Не двигайся, — зашипела на него я. — Немедленно успокойся.

Мышцы его подергивались, шея напряглась, но он остался на месте. Я следила за тем, как он загонял гнев внутрь. Я развернула Рена лицом к себе, продолжая изо всех сил прижимать его к груди. Его сердце бешено стучало, а изнутри рвался низкий угрожающий рык.

— Пожалуйста, Рен. Логан, ты должен помнить о Логане, — повторяла я, притягивая его к себе все крепче и крепче. Сказав это, я прижалась щекой к железным мышцам на его груди.

Рен зарычал последний раз и затих. Я слышала, как успокаивается его дыхание и сердце замедляет свой бешеный ритм.

— Пойдем, Лилия.

Услышав свою кличку, я поняла, что его гнев стих. Я ослабила хватку и выпустила Рена. Мышцы мои неистово сжимались и болели; я держала вожака руками так сильно, что свело бицепсы, и теперь они медленно расслаблялись, нить за нитью. Рен посмотрел на меня с высоты своего роста, и я увидела, что огонь в его черных глазах постепенно угасает. Он даже не взглянул на Шея, просто развернулся и вышел из лаборатории.

Я перевела дух, грудь моя все еще тяжело вздымалась.

— Какой хороший мальчик, — сказал Шей.

Внезапно я рассвирепела от его неуместной шутки. Он был всецело виноват в том, что произошло. В моей жизни все шло своим чередом, пока я не спасла ему жизнь. Теперь все разваливалось буквально на глазах.

Звук пощечины оказался сухим и резким. Глаза его расширились, он прикоснулся руками к тому месту, где остался отпечаток моей руки, сиявший на его щеке ярко-красным пятном. Не произнося ни единого слова, я развернулась и последовала тем же путем, которым за минуту до меня прошел Рен.

Я не обнаружила следов его пребывания ни в коридорах, ни в раздевалке, ни в столовой. Вероятно, он покинул здание школы, подумала я. Потрясенная и огорченная, я медленно пошла к своему шкафчику, смутно надеясь, что он вернется и присоединится к нам в столовой за завтраком. Когда я подошла к дверце, оказалось, что в прорезь, предназначенную для вентиляции, кто-то всунул свернутую трубочкой записку. Развернув ее, я закусила губу. Судя по тому, что Рен нажимал на ручку так, что чуть не порвал бумагу, было ясно, что он все еще вне себя от ярости.