Дом для нового волшебника города был уже готов. Он стоял на холме среди зеленых ячменных полей, и от западного ветра его защищала рощица цветущих деревьев пендик. Из открытой двери дома видны были не только соломенные крыши, рощи и сады, но и другие крошечные островки с их полями и холмами, а между ними – яркие извилистые проливы. Дом был плох – без окон, с земляным полом, но все же лучше того, в котором Гед родился. Островитяне с Лоу Торнинга с благоговением взирали на волшебника с острова Рокк и сгорали со стыда за скромность приема.

– У нас нет строительного камня, – сказал один.

– Мы не богаты, но никто не голодает, – сказал другой, а третий добавил:

– Крыша, по крайней мере, не будет протекать. Я настелил ее сам, сэр.

Геда дом вполне устраивал. Он искренне поблагодарил островитян, так что все восемнадцать встречавших его человек разъехались на лодках по своим островкам и рассказали согражданам, что новый волшебник оказался странным угрюмым юношей, говорящим мало, но дружелюбно и без гордыни.

По правде говоря, гордиться Геду было особенно нечем. Обычно выпускники Школы уходили в большие города или замки служить их правителям, и пользовались огромным уважением. При обычном стечении обстоятельств рыбаки Лоу Торнинга удовольствовались бы простой колдуньей или доморощенным заклинателем, который заговаривал бы рыбацкие сети, накладывал чары на новые лодки и лечил людей и скотину от всяких пустяковых болячек. Но в последние годы у старого Дракона, что обитал на острове Пендор, появилось потомство и, по слухам, уже целых девять драконов таскали свои чешуйчатые животы по мраморным лестницам в развалинах дворца Повелителей Моря. Пендор – пустынный остров, и было ясно, что научившись летать, они не удовлетворятся скудным пропитанием. Четыре дракона уже были замечены к юго-западу от Хока. Они нигде не опускались, но кружили над островами, высматривая овчарни, амбары и деревни. Голод драконов трудно пробуждается и долго утоляется. Островитяне обратились с просьбой к Верховному Магу, умоляя прислать им волшебника, способного защитить их, и Ганчер решил, что те беспокоятся не зря.

В тот день, когда Верховный Маг возвел Геда в ранг волшебника, он сказал ему:

– Там тебя не ждут слава и богатство. Жизнь твоя будет унылой и однообразной. Поедешь?

– Поеду, – ответил Гед, движимый не только послушанием. Памятная ночь на Холме Рокка начисто изгнала из него страсть к славе и богатству. Он начал сомневаться в своей силе и страшиться серьезных испытаний, но разговор о драконах пробудил в нем любопытство. На Гонте драконов не было уже много сотен лет, и ни один из них не осмеливался появиться вблизи Рокка, так что для него они были существами, о которых поют в песнях, и только. Гед довольно много знал о драконах, но одно дело знать, а другое – воочию встретиться с ними. Возможность эта показалась ему заманчивой, и он ответил:

– Поеду.

Ганчер кивнул, но глаза его были тревожны.

– Скажи мне, – произнес он наконец, – ты не боишься покинуть Рокк, или тебе не терпится сделать это?

– И то, и другое, милорд.

Ганчер снова кивнул.

– Не знаю, правильно ли я поступаю – ведь на нашем острове ты находишься в безопасности, – сказал он задумчиво. – Я не вижу твоего пути, он скрыт во тьме. Далеко на севере дремлет какая-то сила, которая может уничтожить тебя, но что это такое и где прячется – в твоем прошлом или будущем – мне неведомо. Получив прошение из Лоу Торнинга, я сразу вспомнил о тебе. Городок этот показался мне достаточно тихим местом, там ты сможешь отдохнуть и собраться с силами. Но я не знаю, существует ли на свете место, где ты почувствуешь себя в безопасности. Мне не хочется посылать тебя во тьму…

Геду понравился маленький домик в тени цветущих деревьев. Обосновавшись здесь, он частенько поглядывал на запад и внимательно следил за тем, не видно ли там взмахов чешуйчатых крыльев. Но драконы не появлялись. Гед проводил время, ухаживая за огородом и рыбача на крохотной лодке. Иногда он целыми днями размышлял над какой-нибудь страницей, словом или буквой в Книгах Легенд, которые привез с собой с Рокка. Он сидел в тени деревьев, а отак спал или охотился в густой траве. Гед безотказно служил жителям Лоу Торнинга, выполняя все их немудреные просьбы – заживить рану или послать дождь на поля фермеров. Ему никогда не приходила в голову мысль, что все это недостойно настоящего волшебника – ведь в детстве он жил среди таких же, если не беднее, людей. Они же, благоговея перед ним, не слишком докучали ему – не только потому, что он был волшебником с легендарного Острова Мудрости, но и потому, что его молчание и покрытое ужасными шрамами лицо не располагали к излишней назойливости.

С одним человеком он все-таки подружился – с плотником по имени Печварри, который жил на соседнем островке. Познакомились они, когда Печварри устанавливал мачту на почти готовой лодочке, а Гед остановился посмотреть на его работу. Плотник с улыбкой взглянул на Геда и сказал:

– Я трудился над ней почти месяц, а вы, сэр, наверное, смогли бы создать ее одним лишь словом, а?

– Да, но стоило бы мне ослабить внимание хоть на секунду, лодка мгновенно пошла бы ко дну. Если хочешь… – Гед замолчал.

– Что, сэр?

– Ты построил чудесную маленькую лодку. Она хороша сама по себе, но я могу зачаровать ее так, что эта лодочка никогда не разобьется о скалы и всегда найдет дорогу домой.

Ему не хотелось обижать плотника, сомневаясь в его мастерстве, но лицо Печварри просияло.

– Я хочу подарить ее моему маленькому сынишке, и было бы здорово, если бы она никогда не разбилась.

После этого случая они часто стали работать вместе, переплетая чары Геда с искусством плотника и в новых, только что построенных лодках, и в тех, что им приходилось чинить. Гед научился строить лодки, а также управлять ими без помощи магии – этому на Рокке почему-то не учили. Часто Гед вместе с Печварри и его маленьким сынишкой Иоэтом плавал по бесчисленным лагунам и проливам на веслах и под парусами, и на глазах превратился в опытного моряка. Дружба их крепла.

Поздней осенью Иоэт заболел. Его мать послала за колдуньей с острова Теск, сведущей во врачевании, и один или два дня казалось, что мальчик выздоровеет… Но одной штормовой ночью Печварри постучал в дверь Геда, умоляя спасти его сына. Сквозь тьму и бурю они на веслах с трудом добрались до дома плотника. Там Гед увидел больного ребенка, склонившуюся над ним мать и колдунью, сидящую с курящимся корнем корли в руках в углу комнаты и распевающую Отвращающее заклинание – на большее старуха была неспособна. Но она прошептала Геду: