К ее изумлению, свободной левой рукой я вырвал у нее пилку.

Она думала, что я тут же ее выброшу, а когда я этого не сделал, попросила:

— Отдай.

— Я вытащил этот Эскалибур из камня, и только у меня есть право воспользоваться им, — прошептал я, очень надеясь, что моя начитанность очарует ее и заставит согласиться с принятым мною решением.

Она посмотрела на меня так, словно собралась ударить. И я подозревал, что удар у нее хорошо поставлен.

Присоединившись к нам, Кучерявый двинулся дальше, похоже, нисколько не сомневаясь в том, что от нас ждать неприятностей не приходится.

— Пошли, пошли, и не думайте, что у меня нет глаз на затылке.

Возможно, они и были. На его родной планете у всех была еще одна пара глаз на затылке.

— Где мы? — спросил я, когда мы двинулись следом.

— Сейчас идем под Центральным квадратным парком.

— Я про тоннель. Откуда он взялся?

— Какая разница, откуда он взялся? — Наверное, Кучерявый очень нервничал, потому что такой простой вопрос вызвал у него приступ ярости. — Главное, что он есть, безмозглый болван!

Оскорбление я пропустил мимо ушей.

— Когда его прорыли? Кто?

— В 1800-х, до того, как построили все остальное. По прямому указанию Корнелия Сноу, этого жадного, с загребущими руками мерзавца.

— Зачем?

— Чтобы он мог тайком передвигаться по городу.

— Он что, был викторианским Бэтменом?

— Тоннели связывают четыре главных здания, которые он, эта капиталистическая акула, построил вокруг городской площади.

Во время этого разговора Лорри то и дело многозначительно поглядывала на меня, требуя, чтобы я, с Эскалибуром наперевес, незамедлительно атаковал Кучерявого.

Если уж говорить о волшебных мечах, то пилке для ногтей многого не хватало. Прежде всего, она целиком пряталась в моей руке, во-вторых, толщиной лезвие не могло сравниться даже с ножом. И наконец, острие не могло проткнуть кожу даже на моем большом пальце.

Если бы Лорри была в туфельках на шпильке, а не в белых теннисных туфлях, я бы предпочел напасть на Кучерявого с одной из таких туфелек.

Так что в ответ на ее отчаянные взгляды я мимикой показал ей: не стоит проявлять нетерпение, торопиться здесь нельзя, и она должна дать мне время, чтобы выбрать наилучший момент для решающей атаки.

— Так… какие четыре главных здания связаны тоннелями? — спросил я Кучерявого, пока мы шли в колеблющемся свете свечей.

Он их перечислил сочащимся злобой голосом:

— Его особняк, этот дворец, заставленный дорогим хламом. Его библиотека, этот храм декадентской так называемой западной литературы. Его здание суда, гнездо продажных судей, которые ради него угнетают народ. И банк, где обкрадывают бедных и обманывают вдов.

— Ему принадлежал его же собственный банк? — переспросил я. — Как круто.

— Здесь ему принадлежало практически все и даже больше, — прошипел Кучерявый. — Этому алчущему крови, со злобным сердцем псу. Если бы сотня людей разделила между собой его деньги, они стали бы слишком богатыми, чтобы позволить им жить. Как бы мне хотелось перенестись в ту эпоху. Я бы отрезал этой империалистической свинье голову и поиграл бы ею в футбол.

Даже в тусклом свече свечей я увидел, что лицо у Лорри покраснело и она едва сдерживает (кто-то мог бы сказать, что собирается устроить истерику) раздражение. Не нужно быть специалистом по человеческой мимике, чтобы истолковать послание, написанное на ее лице: «Давай, Джимми, давай, давай! Заколи мерзавца, заколи! Давай же!»

Но я решил, что лучше подождать.

Она, должно быть, страшно сожалела о том, что у нее на ногах не туфельки на шпильке. Тогда бы она точно сняла их и каблуками «нарисовала» бы славную татуировку на моей голове.

Еще через несколько секунд мы подошли к пересечению с другим тоннелем. По нему дул устойчивый ветерок. Справа и слева большие толстые желтые свечи местами разгоняли темноту.

Мне следовало бы раньше понять, что тоннели пересекаются аккурат под городской площадью, поскольку четыре здания, упомянутые Кучерявым, располагались в различных кварталах, с севера, юга, запада и востока от парка.

Конечно же, подземное сооружение произвело на меня должное впечатление. Глядя направо, налево, вперед и назад, я вспоминал каменные коридоры из старых фильмов про мумию и, несмотря на грозящую опасность, почувствовал трепет восторга, словно сам стал участником похода к неведомому.

— Сюда, — бросил Кучерявый и повернул налево.

Прежде чем мы последовали за ним, Лорри поставила сумочку на пол. Поближе к стене, в тенях, в том тоннеле, что вел к библиотеке.

Если бы безымянный улыбчивый маньяк увидел ее с сумочкой, то, конечно же, забил бы тревогу и принялся обыскивать нас в поисках оружия, при условии что пилка для ногтей могла считаться таковым.