Темная дымка бережно кутавшая его со всех сторон немного посерела.

— … на семь!.. Сартонская тетрада! Твою мать, вязь неровная…

Дразнящий, отчаянно дерзкий, невыразимо глубокий, его нельзя было не с чем сравнить. Он будоражит тело и туманит сознание. Его хочется немедля опробовать на вкус, насладиться, забыться в нем. Сравнить вкус и запах. И многолетний опыт подсказывал, что первое по всем параметрам превосходит второе. Такой же соблазнительный, но насыщенный адреналином и эмоциями, у каждой из которых свой оттенок и привкус.

Появляется бесконечное чувство падения. Ему это не нравится.

— Зубы ему разожми!

— Он захлебнется!

— Н…

Чувство страха имеет острый, металлический вкус, он ощущается всегда и в первую очередь. Он искушает, дурманит, затягивает. Далее изумление — пряное ощущение, оно сглаживает вызывающую яркость страха… Боль — бурное бесконечно свежее чувство победы и собственного превосходства.

Ему это решительно не нравится! Он отчаянно цепляется за клочки тени, в страхе отползающие от него.

— …начертил руну единения и Салфитский капкан… Как открывается этот его долбанный сундук?!..

И это и многое другое все вместе сливается в отсветах фееричных вспышек тепла и силы друг с другом, создавая бесконтрольный яркий поток чистейшей энергии, приятной истомой заполняющий сознание. Как же похожи победа и ненависть… Как же они похожи…

— …О Алдор, да за что же мне такое наказание?..

Проклятые вспышки света…

Он очнулся на холодном полу. Свет…

— Слишком ярко… — надломленный и как будто чужой шепот.

Породивший спазм в горле и заставивший содрогнуться в приступе сухого дерущего кашля. Свет угас. Благословенная темнота.

Лаер почувствовал две вещи — ему холодно и больно. Причем везде.

— Ты как? — безумно усталый голос Ирте откуда-то сбоку.

— Как труп. — Честно ответил Лаер, безуспешно пытаясь перевернуться со спины на правый бок. Левый жутко саднил.

— Ты мало чем от него отличаешься. Я зажгу свечу…

— Не надо.

Лаер с трудом сел. Странно ощущать как непроницаемый мрак начинает кружится. Ладонь скользнула по липкой коже ноги. Коже?

Лаер ощупал себя. Он что, нагой? Да еще и в чем-то перемазанный.

— Что за дрянь с тобой приключилась? — судя по звуку Рийский сполз по стене.

— Знать бы. — Голос низкий, без привычной хрипотцы.

— Ты бы пока не вставал… — рассеянно посоветовал Ирте.

Лаер и не мог. Поднялся на четвереньки но все попытки распрямится приводили к ярко выраженному нарушению координации. Да еще и дыхание перехватило и всю левую половину тела словно парализовало.

— Лаер, я очертил вокруг тебя Салфитскую пентаграмму плюс десятка три концентрирующих и изоляционных заклятий, пара-тройка хранящих и отводящих рун… Хотел еще Романскую вязь, но я ее точно не знаю, а твоя Фесова барахолка едва меня не порешила когда я хотел ее открыть и книги достать…

— Сколько я здесь валялся? — Лаер плюнув на безуспешные попытки подняться, растянулся на холодном полу, ложась на левый бок, чтобы успокаивающая прохлада чуть притупила острую ноющую боль, ногтем повторяя выбоины нацарапанных рун в полу.

Столько магии вокруг. Лаер теперь чувствовал что холод это скорее хранящее действие заклятий, нежели природного происхождения. Ореол должен уже восстановиться, затянув собственную магию, и пережрав этой.

— Второй день. И… ты только не волнуйся… но твой ореол… вообщем, он не восстанавливается….

— Что?! — Лаер задохнулся.

— Я не знаю, что это была за дрянь. Но… Лаер… У тебя восемь пробоин в ореоле величиной с кулак каждая. И стоит тебя сдвинуть с места пентаграммы, как магия… Ну в общем ситуация с треснувшей кружкой. — Ирте говорил тихо и с некоторой доли жалости.

Вот почему он столько охранной магии создал. Лаер теперь чувствовал, как в воздухе витает его собственная магия, словно заключенная в непроницаемый купол. Хотя, собственно, так оно и было. Полскачка в длину и столько же в ширину. Маленькая тюрьма, за приделами которой Лаеру не выжить. Боже… Он даже представить никогда не смог бы…

— Лаер?

— Золотые или серебряные нити, заклятие схожее с порабощающим. Только нити приставлены к ореолу, о чем это говорит? — быстро спросил Хранитель, лихорадочно соображая.

— Эффект марионетки? — предположил Рийский. — Но с тобой эту ерунду провернуть невозможно. Ты же Связующий ритуал…

— Думаешь, я об этом не помню?! — разгневанно прорычал Лаер. — Кто-то просек, что неуязвим я только поэтому. И разбил ореол, решив, что если магия выплеснется, то я подохну. Правильно, между прочим, решив.