Во всяком случае, так вещал Ирте, долгими вечерами пытаясь разобраться в непостижимой и стремительной логике Хранителя, сотворившего множество великолепных концентрирующих, порабощающих, усиливающих, и еще неисчисляемое количество непонятно каких заклятий. Предбанник обзавелся письменным столом, множеством лучин и парой диванов. И все это передвижное. Но в основном переносимое. Смотритель и Ирте дабы не царапать пентаграмму каждый раз рискуя отдавить себе ноги, аккуратно размещали необходимые Хранителю предметы на зоне пентаграммы.

Лаер злился постоянно. С Уной он не обмолвился не единым словом после того досадного случая, и она опять чувствовала себя не понятно почему очень виноватой. Старалась сделаться как можно незаметнее, робко уступая в спорах еды. Лаер по-прежнему не хотел ничего есть, в основном поглощал воду, бегая в отхожее место со скоростью света, и все равно потом не соображая по полчаса. Смотритель, давно привыкший к игнорированию своего существования, теперь нелегко переживал гневную пору Хранителя. Доставалось даже Ирте, который не мог узнать ничего путного не смотря на усиленную работу многочисленных информаторов и шпионов.

В бесконечных экспериментах Лаер случайно снес стену предбанника, явив себе прекрасный обзор на заснеженные окрестности. Это его не удовлетворило, и он потребовал начертать Салфитскую пентаграмму с вязями в доме. Ирте еще не оправившийся от первого раза, с почти пустым резервом воззвал к отсутствующей совести Лаера.

Ссорились они увлеченно и недолго, затем рубились на мечах. Правда Рийский старался не отходить от пентаграммы, делая вид, что так и надо сражаться. Уна в ужасе пыталась вклинится между ними, но Смотритель ее оттаскивал.

Лаер подстегиваемый унижением от вынужденной позиции Рийского порывался сам выходить из круга, но Ирте парой ударов, метившись в еще побаливающий бок и плохо работающую руку загонял его обратно. В конце концов, Хранителю удалось подрезать кисть Рийского, тот выронил свой меч, и отскочил.

— Ах ты скотина неблагодарная!

— Хочешь, на ранку подую? — озлобленно вогнав клинки в пол, издевательски предложил Лаер.

Рийский гневно хлопнул дверью. Сквозь разлом в стене Лаер видел, как Ирте оскальзываясь на покрывшейся коркой льда земле, шел к дому, и, поскользнувшись, звонко приложившись головой об угол ограды, растянулся на земле. Лаер злорадно захохотал, Ирте кряхтя, поднялся и показал ему оскорбительную комбинацию из пальцев.

Лаер еще сильнее засмеялся, и Рийский в нецензурной форме пожелав Хранителю усладить Фесу, скрылся в доме.

— Ну, чего встали? — Грозно обернулся Лаер на притихших Смотрителя и Уну.

— Да ты… ты… Ты просто отвратителен! — гневно выдала Уна, и покинула обиталище Лаера.

— Вали отсюда, — мрачно приказал Хранитель Смотрителю, явно не знавшему, куда себя деть.

Лаер утомленно рухнул прямо на пол и забылся беспокойным сном.

Тем временем в доме начала бушевать Уна, снимавшая с очага котелок со щами и наливая их в глиняные плошки, так тряслась от злости, что рисковала оставить Смотрителя и Ирте без ужина.

— Это Феса знает что такое! — Горячо говорила она. — Танцевать мы вокруг него должны! Самовлюбленный индюк!

— Не кипятись, — посоветовал Ирте, прикладывавший к набухающей на лбу шишке кусок сосульки. — Это он еще держится. Я думал, что когда он сорвется здесь одно пепелище останется.

— Да как ты можешь его защищать! — Возмутилась Уна бухая перед Рийским плошку, и окатывая горячими каплями его самого. — О, прости, пожалуйста…

— Ничего, — Ирте попытался оттереть с белоснежного воротника пятна, но только усугубил дело.

— Я постираю. — Торопливо заверила Уна.

— Нет, не надо, — слабо улыбнулся Ирте. — Я ее еще и порвал когда падал. На тряпки пойдет. А ты все-таки будь терпимее к Лаеру.

Уна подавилась, Смотритель сочувствующе постучал ее по спине.

— Это как тебя понимать? — она со смесью злости и удивления уставилась на Рийского.

— Он теряет магию. Смысл своей жизни. — Вместо Рийского негромко пояснил Смотритель. — Господин не терпит слабости, ни у других, ни у себя. Не терпит безвыходности и беспомощности. И сейчас не может признать, что зависит от чего — либо. От кого-либо. И поэтому ведет себя как последний… Ну, не совсем правильно.

Уна ошарашено уставилась на Смотрителя.

— Дел, а у тебя какие причины защищать этого нахала?

Весьма веские. Если Хранитель не оправится, Деллису придется очень туго. Нанимать его никто не будет, поскольку нелесная слава Смотрителей (в основном благодаря Ноктуру) не позволяет им работать в более-менее сносных должностях. А у него больная мать и три маленькие сестры. Они все загнутся.

— Он мой господин, — пожал плечами Смотритель.

— Это Феса знает что такое… — растерянно повторила Уна.