Твоей душе, тяжелой на подъем,

Их высоты прозрачной не хватало.

Ты заплатил в своем начале дань

Набегу разрушительных глаголов,

И лишь полей нетронутая даль

Тебя спасла от них, как от монголов.

Тебе твой дар простором этим дан,

И ты служил земле его и небу

И никому в угоду иль потребу

Не бил в пустой и бедный барабан.

Ты помнил тех далеких, но живых,

Ты победил косноязычье мира,

И в наши дни ты поднял лиру их,

Хоть тяжела классическая лира!

1968

* * *

Не помню ни счастья, ни горя,

Всю жизнь забываю свою,

У края бескрайнего моря,

Как маленький мальчик, стою.

Как маленький мальчик,

на свете,

Где снова поверить легко,

Что вечности медленный ветер

Мое овевает лицо.

Что волны безбрежные смыли

И скрыли в своей глубине

Те годы, которые были

И снились которые мне.

Те годы, в которые вышел

Я с опытом собственных сил,

И все-таки, кажется, выжил,

И, кажется, все же не жил.

Не помню ни счастья, ни горя...

Простор овевает чело.

И, кроме бескрайнего моря,

В душе моей нет ничего.

1968

* * *

Ночью слышатся колеса,

Длится гул земли,

Это где-то вдоль откоса,

В русле колеи.

Ночью отсветы-пожары

Мечутся в окне,

Это город гонит фары

Где-то в стороне.

Это все во мраке тонет,

Глохнет за стеной.

Ночью слышно: ветер стонет...

Это — надо мной.

1971

КЛАДБИЩЕ ПОД ВОЛОГДОЙ

Памяти Рубцова

Края лесов полны осенним светом,

И нету им ни края, ни конца —

Леса... Леса...

Но на кладбище этом

Ни одного не видно деревца!

Простора первозданного избыток,

Куда ни глянь...

Раздольные места...

Но не шагнуть меж этих пирамидок,

Такая здесь — до боли! — теснота.

Тяжелыми венками из железа

Увенчаны могилки навсегда,

Чтоб не носить сюда

Цветов из леса

И, может, вовсе не ходить сюда...

И лишь надгробье с обликом поэта

И рвущейся из мрамора строкой

Еще

Живым дыханием согрето

И бережною прибрано рукой.

Лишь здесь порой,

Как на последней тризне,

По стопке выпьют... Выпьют по другой...

Быть может, потому,

Что он при жизни

О мертвых помнил, как никто другой!

И разойдутся тихо,

Сожалея,

Что не пожать уже его руки...

И загремят им вслед своим железом,

Зашевелятся

Мертвые венки...

Какая-то цистерна или бочка

Ржавеет здесь, забвению сродни...

Осенний ветер...

Опадает строчка:

“Россия, Русь, храни себя, храни...”

1978

ДНИ ПУШКИНА

Духовной жаждою томим...

А. С. Пушкин

Все беззащитнее душа

В тисках расчетливого мира,

Что сотворил себе кумира

Из темной власти барыша.

Все обнаженней его суть,

Его продажная основа,

Где стоит все чего-нибудь,

Где ничего не стоит слово.

И все дороже, все слышней

В его бездушности преступной

Огромный мир души твоей,

Твой гордый голос неподкупный.

Звучи, божественный глагол,

В своем величье непреложный,

Сквозь океан ревущих волн

Всемирной пошлости безбожной...

Ты светлым гением своим

Возвысил душу человечью,