Последние годы мы не встречались. Лев Николаевич был недоволен тем, что я, несмотря на его отрицательный отзыв, все же выпустил книгу “Артур и Анна” за свой счет. Но он не принял участия в поднявшейся против меня в это время газетно-журнальной травле и не опубликовал своей рецензии, хотя легко мог бы меня ею уничтожить. В последний год его жизни я готовил в издательстве “Детская литература” сборник стихов “неустановленных лиц” из архива Анны Ахматовой под названием “Реквием и эхо”. В сборник этот должны были войти и три военных стихотворения Льва Николаевича. Редактор сборника Наталья Евграфовна Прийма купила букет роз и пошла к Льву Николаевичу, чтобы получить его согласие на публикацию этих стихов. Он знал, что составителем сборника является Кралин, но все же дал согласие на публикацию. К сожалению, этот сборник не увидел света. Но два стихотворения Льва Николаевича я опубликовал (уже после его смерти) на страницах газеты “День”.

Когда горестная весть о кончине Льва Николаевича дошла до меня, я написал стихотворение, посвященное его памяти. Этим стихотворением я хочу закончить свои непритязательные воспоминания.

Ему гроза салютовала

Всю эту траурную ночь,

Когда душа к Отцу взмывала

И от земли летела прочь.

Быть может, на звезде Венере

Зажгут причальные огни,

И Бог воздаст ему по вере,

И снова встретятся они.

1998 год.

Юлий Квицинский

ОТСТУПНИК

ЖИЗНЕОПИСАНИЕ

Глава VII

ШТОПОР

Горбачев с удовольствием отхлебнул сладкого чаю с молоком. С его появле­нием этот напиток стал входить в моду в цековских буфетах. Перед Генеральным стояла тарелочка с пирожками — с курагой, с творогом. Пирожки полагались к чаю. Генеральный любил выпечку и смачно поглощал один пирожок за другим.

Такая же тарелочка стояла перед Тыковлевым. Но он от употребления пирожков воздерживался. С недавних пор появились проблемы с излишним весом. Пиджаки с трудом сходились на все более округлявшемся животе. Врач говорил, что надо взять себя в руки, проявить дисциплину, а не то... К тому же есть не хотелось. В самолете хорошо накормили, и Тыковлев уже про себя решил, что с аэродрома прямо отправится на дачу. Ужинать не будет, погуляет в лесу, может быть, в бассейн сходит. Одним словом, отдохнет сегодняшним вечером. Но отдохнуть не получилось. С полдороги развернули. Ларисин голос в телефоне ласково, но настойчиво сказал, что Генеральный ждет к шести часам. Видимо, Горбачев ждал от него новостей. Ну, что же. Вам хочется песен, их есть у меня...

Тыковлев заканчивал доклад о своей лекции в Осло. Было видно, что Горбачева тыковлевская лекция не очень интересовала, но он из вежливости слушал, попивая чай и то и дело перекладывая на столе какие-то документы.

— Ну, что же. Понимаю тебя так, что лекция получилась. Народ там сочувствует нашей перестройке. И это хорошо, и это правильно, — подытожил Генеральный, давая понять, что пора кончать с этой частью доклада. — А что там у тебя еще интересного было? Ты ведь, наверное, встречался там и еще с кем-нибудь.

“Значит, все-таки отписал посол, — подумал Тыковлев. — Вот ведь сука. Впрочем, так, может быть, и лучше. Все равно он собирался рассказать Горбачеву и про нобелевскую премию, и про разговор с Паттерсеном. Не для него же, не для Александра Тыковлева, все это говорилось. Хотели, чтобы передал дальше”.

Начал с нобелевской премии. Как и следовало ожидать, реакция собеседника была самой положительной. Ни тени сомнения на лице Генерального по ходу доклада не появилось. Глаза оживились, чай пить перестал. Было видно, что молча смакует каждую подробность, и чем больше этих подробностей, тем лучше становилось настроение Генерального.

— Ты знаешь, я этого ожидал, — внезапно для Тыковлева объявил Горбачев. — Если они действительно хотят поддержать нас, они должны это сделать. Не думай, что у меня тут могут быть какие-то личностные соображения. Это дело десятое. Они, конечно, есть. Каждому было бы приятно. Все мы люди. Но имей в виду, это было бы большой победой нашей партии, нашей перестройки. Так надо глядеть на это дело. И взять под контроль, чтобы не сорвалось. Поручаю тебе проследить и довести до конца. Привлеки МИД, Международный отдел ЦК, КГБ. Но аккуратно, по-умному.

— Начнем немедленно работать. Надо позаботиться, чтобы вовремя вашу кандидатуру выдвинули на соискание. Там у них куча всяких правил и по срокам, и по тому, кто имеет право кандидатуры предлагать.

— Вот-вот, разберись и дай поручения. Меня держи все время в курсе дела. На предстоящем этапе это одна из важнейших задач во всей идеологической работе партии. Давай из этого будем исходить. Что еще?

Выслушав рассказ Тыковлева о беседе с Паттерсеном в потемках у ресторана “Фрогнерсетер”, Горбачев заметно помрачнел: