И вот, наконец, апофеоз исследования, то выстраданное, ради чего Татьяна Толстая делает на русскую литературу очередной “наезд”. Такая меркантильная “беллетристика — прекрасная, нужная, востребованная часть словесности, выполняющая социальный заказ (выделено мной. — В. Д. ), обслуживающая не серафимов, а тварей попроще, с перистальтикой и обменом веществ, то есть нас с вами, — остро нужна обществу для его же общественного здоровья”.

Чем-то знакомым повеяло от этой сентенции. Уж больно замысел хорош и актуален. Не так ли откликались в тридцатые годы молодые ударники от литературы на призыв создать, к примеру, памятник Беломорканалу? Тоже ведь славили трудовую перековку, укрепляли общественное здоровье и выполняли прямой социальный заказ. Времена меняются, а заказы, значит, остаются. Как и “твари попроще”, то есть мы с вами.

А теперь, читатель, вспомни про кремлевскую мечту президента о нашей национальной идее — конкурентоспособности России. А бывает конкуренция без, к примеру, дебита-кредита? Без прибыли? То есть можно ли ее, эту духовную державную цель, вывести из шелеста купюр или звона презренного металла? Оказывается, можно. И здесь президент и Татьяна Толстая поют слаженным дуэтом, правда, писательница все же по временам солирует: плохо нам сегодня потому, что собственности у народа не было, татаро-монголы, крепостники царские, коммунисты-губители виноваты, забирали урожай, ложки-плошки отнимали, даже “жен и детей”. На последних словах президент осекся, но про налоги и урожай все же дотянул до конца. А Толстая знай себе завывает сиреной: “Большевички разрушили хрупкую скорлупку гражданского мира, и весь двадцатый век прошел под страхом владеть чем-либо материальным, осязаемым”.

Танин дедушка, между прочим, владел, и очень даже “осязаемым”, таким, что Петя Авен до сих пор хвастает: “На моей даче Толстой создавал “Петра Первого”.

У кого нос по ветру, тот давно вынюхал: кто чего хочет. Еще не оформлен социальный заказ (а он так и носился, так и кружился в воздухе), а нате вам: очень своевременная книга “Талан”. Правда, сей интернетовский конкурс остался вроде бы без победителя, так и не родился еще гений мамоны. Но как замечательно сформулировала его пришествие Татьяна Толстая с подругами по жюри: “Мы ждали, раскинувшись, а он не пришел”.

Интересная все-таки она женщина. Вспомнил сейчас, по случаю, прямую передачу по ТВ, где та же жрица потребления наседала на вальяжного Никиту Михалкова по поводу нового Гимна России. Сын по полной программе отвечал за грехи отца. Но возражал лениво, нехотя, отмахиваясь от жрицы со своим утрированным дворянским снобизмом. А писательница земли Российской и Американской все распалялась, ярилась, метала громы и молнии... Исчерпав для невозмутимого Михалкова все либеральные аргументы, выдала, наконец, козырь: я и в Америке, где живу, когда играют гимн и все встают, сижу принципиально. Тут наш дорогой Никита Сергеевич вдруг очнулся, поглядел впервые заинтересованно и, заикаясь “под отца”, отрезал: “Ну, и д-дура!”

“Косящих” под Толстую сегодня пруд пруди. Потому что раскручена. Популярна. Но когда-то была одной из первых: большевичка-либералка со стажем. Таким дачи за заслуги в Кратове полагаются. Бедный Георгий Васильевич Свиридов слушал как-то ее по радио в годы перестройки, “когда все стало можно”, и был искренне потрясен, даже прославил будущую “кысь” в своих мемуарных записках: “Дама эта говорила очень возбужденно, очень напористо (агрессивно), тон — своего рода интеллигентская вульгарность, нечто похожее, с одной стороны, на московскую литературную даму, а с другой стороны, на торговку с киевского Подола. Но высокомерие... всезнайство... Не описать моим бледным пером”. Впрочем, Георгий Васильевич дальше все-таки описал, и очень даже интересно: “В конце оказалось, что это была советская писательница Толстая, внучка Алексея Толстого, который считал себя “русским писателем” и в таковом амплуа выступал всегда перед обществом (считая, например, Шолохова — казаком, русским, но как бы областного масштаба), себя же подразумевал как представителя именно России. Такой человек был очень удобен, выгоден Сталину, который оказывал в нем внимание как бы целому русскому народу, представленному бывшим графом (хотя и сомнительным), т. е. представителю высокого сословия бывшей Русской империи.

Говорят, что писатель когда-то поучал своего старшего сына: “Бойся комму­нистов, сионистов и педерастов! Ба-а-льшая сила!” Сын и принес ему — вышеупоминаемую внучку. И в этом есть — возмездие ”.

По грехам им все равно не воздашь: не верят ни в Бога, ни в черта. “Либеральничанье” таких, как Толстая, не более чем игра. Я уже показал, как эта фурия может работать под неистового критика Ермилова, а завтра стрельнет, как Засулич, в Лужкова (отомстит за восстановленный памятник Дзержинскому), затем обернется Фаней Каплан и вновь станет до боли знакомой и родной Валерией Новодворской, и так до бесконечности. Вчера либералка, сегодня консерваторша (да-да, причем махровая, ибо только что стала председателем редакционного совета новой газеты “Консерватор”, насквозь русофобской, весь “консерватизм” которой заключается в бесконечном склонении существительного “г...” с определением “русское”). Политические взгляды и убеждения не имеют в данном тяжелом случае никакого значения. Зато ценится и оберегается как зеница ока золотая цепочка: деньги-книги-деньги. И очень любит Толстая попенять русским, поплевать на них (второй глагол можете заменить на более подходящий по половому признаку).

Сейчас “дама, похожая на торговку с киевского Подола”, увлечена идеей нового конкурса, теперь уж рассчитанного, так и хочется сказать, на века (ну, на десятилетия, это уж точно, подобный срок эти ребята с к р о м н о предполагают), — “Русский Декамерон”, с последующим открытием гипериздательства. Цель грандиозного шоу-конкурса (вы о нем еще услышите, все уши протрубят!) опять благородная: очистить священную русскую литературу от сальной грязцы Сорокина и доморощенной порнухи Егорки Радова, чтобы засияла она традиционным эротическим блеском, в духе, как мечтает координатор этого глобального проекта Александр Михайлов-младший, “Темных аллей” Бунина. Кто ж тебе, Сашенька, т а к сегодня напишет?! Неужто все тот же юморной Лев Усыскин и таинственные yrii, Alex и topot?

“Мани” (по-современному деньги, “деревянные” рубли), для Тани и К° снова “выбиты”, теперь уже не из разочаровавшегося дядюшки Сороса-Шороша-Хороша, а из скромных отечественных предпринимателей, пожелавших, правда, для начала остаться неизвестными.

Что ж, и мне остается в заключение или в середине бурной деятельности рыцарей монеты и энтузиастов кровати пожелать им: исполать вам, наши дорогие заботники и трудники, особенно те, кто имеет в этой жизни “талан” и немножко литературного гешефта!