Шрифт:
— Это ночные видения! — воскликнул дон Клавдий-Гобелет и перекрестился.
Мальсен недоверчиво покачал головой, говоря:
— Что это за сволочь? Сегодня ведь не начало масленицы, а между тем идущие оборванцы напоминают банду цыган…
Голова колонны остановилась около замка, и дикие голоса завопили:
— Вот трущоба тигра! Вот нора людоеда! Пойдем и будем петь «со святыми упокой»! Не ради души проклятого разбойника, а за упокой праха людей, им замученных…
Мальсен закусил губы. На плечо его оперлась рука экс-капеллана.
— Что тебе нужно от меня?
— Разве ты не видишь… там… смотри!
Мальсен взглянул и вскрикнул; на пике торчала голова Эвлогия.
В ночной темноте, при свете факелов, Эвлогий похож был на Каспара д'Эспиншаля.
— Однако же вчера еще он был в замке! — шептал Мальсен. — Как это могло статься?
Кто-то наклонился к его уху и шепнул ему:
— Я могу тебе это разъяснить.
Мальсен обернулся и увидел в углу сторожевой будки высокого мужчину, покрытого широким плащом со шляпой в руке. Это был сам граф Каспар д'Эспиншаль. Он говорил голосом, дрожащим от волнения.
— Голова на пике — голова бедного Эвлогия, моего брата, единственного человека, меня любившего.
Крупная слеза упала из глаз сурового графа. Мальсен и дон Клавдий-Гобелет до сих пор видели только злого сеньора из Мессиака, это впервые он плакал перед ними, глядя на голову Эвлогия. Оба свидетеля печальной сцены почувствовали сердечный трепет и смущение.
Таковы были похороны дикого человека.
XXVIII
Телемак де Сент-Беат распорядился сохранять в своем отряде глубочайшую тайну насчет того, куда они идут. Объявлено, что возвращаются в Клермон. А между тем наутро после той ночи, когда чернь носила вокруг Мессиака голову Эвлогия, отряды армии маршала «Великих Дней» остановились лагерем в версте от замка.
Телемак де Сент-Беат позвал Бигона и спросил:
— Ты по-прежнему в хороших отношениях с доном Клавдием-Гобелетом?
— Он со мной не говорит даже.
— Это жаль. Ты мог бы мне оказать услугу.
— Гм!… Услужить… Это бы можно, имей я только небольшие деньги, вроде шестидесяти пистолей, которые я некогда, если вы не забыли, имел честь одолжить вам.
— Как я могу забыть, если ты мне об этом постоянно напоминаешь. Ну, эти шестьдесят пистолей ты получишь. Знаешь ли ты домик, в котором хозяйничала Мамртинка? В этом домике теперь трактир и хозяйничает женщина побойчее Мамртинки. Там сборище веселых людей и пьяниц. Мне нужно, чтобы ты отыскал дона Клавдия-Гобелета.
— Если в домике бывшей Мамртинки собираются пьяницы, тогда не сомневайтесь, кавалер, я там найду дона Клавдия-Гобелета.
— Слушай дальше. Ты меня всегда уверял, что привязан ко мне. Я доверю тебе большую тайну: знай, граф Каспар д'Эспиншаль жив!
Бигон опустил руки и раскрыл рот.
— Он жив! — повторил он громко и, подумав, добавил: — Бедный мой господин! Он сошел с ума.
Но Телемак де Сент-Беат рассказал все происшедшее при взятии Чертовой горы и почему предводители армии считают убитого Эвлогием, а не Каспаром д'Эспиншалем.
— Теперь я все понимаю! Недаром же я был купцом, — торопливо проговорил Бигон. — Недаром же я был и еще кое-чем; вы желаете через меня узнать, где теперь Каспар д'Эспиншаль? Я должен выпытать у дона Клавдия-Гобелета!
Телемак де Сент-Беат кивнул головой и вручил Бигону шестьдесят пистолей.
— Если мне удастся выудить у капеллана тайну за меньшую сумму, остаток денег я возвращу. А пока, честь имею кланяться, я иду исполнять поручение.
Бигон направился к хорошо знакомому для него домику. Светало. Посетителей еще не было. Домик содержали аккуратно и хозяйственно. На пороге повстречался высокий мужчина с прекрасной черной бородой.
«Это доктор, коновал и отравитель Лагульф, — сейчас же сообразил Бигон и прибавил, — кто же здесь болен, и зачем Лагульф тут шляется…»
Не долго думая он вошел в кухню и увидел там хорошенькую крестьяночку, мывшую посуду.
— Здравствуй, моя милая! — говоря это, Бигон дал рукам волю. Крестьянка воскликнула.
— Ах ты, старый!
— Старый! Где ты видишь старого. Когда я был властителем этого дома, год тому назад, никто меня не называл старым.
Слово «властитель дома» произвело хорошее впечатление на девушку. Она улыбнулась, говоря:
— И мой теперешний хозяин Лагульф еще не старый человек.
— А, так этот дом принадлежит доктору Лагульфу. Это мой приятель. Пожалуйста, принеси вина, и самого лучшего. Мне хочется пить.
— Вы будете пить одни?
— С тобой, моя милая, если ты это позволишь.
— В таком случае пройдите в комнату за кухней.
Бигон вошел в указанную комнату и выпил две бутылки вина. У гасконца глаза начали блестеть и на губах появилась сладострастная улыбка.