— Излучатель. Обыщите машины ещё раз и потщательней, пожалуйста.

«Дипломат» и тубус унесли.

Роман допил несладкий чай, встал сквозь скрип костей и мышц. От него сейчас зависела судьба человека, и жаловаться на отсутствие сил не хотелось.

— Пройдусь.

За стенами дома царила ночь. Тучи разошлись, небо искрилось алмазными россыпями звёзд. Лунный серп, всплывший над лесом, походил на ятаган, готовый сорваться с небес и снести голову. Температура воздуха опустилась почти до нуля, холодало с каждой секундой, хотя Роман этого не замечал.

На него вдруг снизошло странное откровение, не опиравшееся на сознание, и повело через двор, огород, к забору, не слушая слабых протестов разума.

Он шёл, не глядя под ноги, но тем не менее легко обходил невидимые в темноте ямы, кучи земли, доски, вёдра, тяпки, лопаты и прочий хозяйственный инвентарь. Тело не подчинялось уму и органам чувств, поэтому двигался он как в трансе, впитывая, пропуская через себя токи земли и энергетические следы недавно проходивших здесь людей и животных. Среди них тонко просверкивали — как жемчужные паутинки — и следы ног Олега Харитоновича.

— Осторожнее, — подсунулся было к Роману Ростислав Филиппович. — Тут кочки и ямы.

— Не трогай его, не разрушай чары, — остановил контрразведчика Тамерлан, следовавший за экстрасенсом по пятам, — он идёт на ланг-гом-па.

— Что?

— Он в состоянии трансовой ходьбы — ланг-гом-па, как говорят тибетцы. В этом состоянии человек не замечает препятствий и усталости и действует под командой заданного импульса.

— Харитоныч называет такое состояние озаренью. Хотя я впервые такое вижу.

— Врач подъехал?

Ростислав Филиппович отстал, доставая мобильник, потом догнал процессию, направлявшуюся к заднику участка.

— Будет минут через пятнадцать.

— Пусть пока займётся Вьюгиным.

— Я уже распорядился. Куда мы идём? Там же болото.

Тамерлан не ответил.

Роман дошёл до неровного, с подгнившими досками, забора, ограничивающего участок, слепо пошарил по нему рукой.

Один из бойцов группы включил фонарь, но Ростислав Филиппович шикнул, и фонарь погас.

Роман нащупал нужную доску, отодвинул её и пролез в образовавшийся проём.

Все по одному последовали за ним.

Ростислав Филиппович подозвал бойца в камуфляже из группы капитана Серебренникова:

— Вы здесь смотрели?

— Отсюда к дому хода нет, — ответил боец. — Метров через пять хлюпать начинает, не пройти.

— Ждите здесь.

Роман обошёл кочки, травяную крепь, заросли камыша и кустарника, поднялся на бугор, облитый лунным сиянием.

Наблюдавшие за ним замерли.

Экстрасенс задумчиво посмотрел на заросли слева, на камыши, сделал два шага и присел у каменной глыбы, торчащей из густой травы.

— Олег Харитонович.

Ростислав Филиппович с недоумением оглянулся на координатора.

— Что это с ним?

Тамерлан раздул ноздри, подбежал к Волкову.

— Он?!

— Вадит. Это не камень.

— Понял. Нужен изворот!

— Что-то я ослаб.

— Я помогу.

— Да что с вами?! — приблизился к ним контрразведчик. — Это же ледниковый валун, тут таких много!

— Не мешай, Слава. Ну что, начинаем?

Роман вспыхнул, пробивая невидимую глазу вуаль пси-поля, окутывающую Олега Харитоновича «одеялом невидимости».

Валун у его ног внезапно поплыл, покрылся дымными всплесками, трансформировался в сидящего в позе лотоса человека.

— Батюшки светы! — оторопело попятился Ростислав Филиппович.

— Олег! — потряс сидящего координатора за плечо Тамерлан.

Однако Олег Харитонович не дрогнул, словно сам превратился в камень.

— Сколько же он так просидел?! — изумлённо пробормотал Ростислав Филиппович.

Тамерлан ещё раз тряхнул плечо Олега Харитоновича, и тот вдруг мягко завалился лицом вниз.

— Помогите! — подхватил его Тамерлан.

Подбежали бойцы, уложили координатора навзничь.

Роман поднёс к его груди ладони, постоял так несколько секунд, щедро расходуя энергию, перенёс ладони к голове.

Олег Харитонович шевельнулся, по лицу его прошла судорога. Но глаз он не открыл.

Роман опустил руки, поёжился.