Шрифт:
— С этим покончено.
— А как же Отто? Старухи в Монеборге говорили что-то о его совести, его сын ненавидит его, люди меняются в лице, когда упоминают его имя, ты сам надеешься, что я не замужем за ним. Все это заставляет считать его кем-то вроде прокаженного. Но почему?
— Ты больше не связана с ним, Луиза. Ты должна уехать отсюда и забыть его. И всех нас. — Его лицо стало таким неприступным и мрачным, что я даже не осмелилась протестовать. — Мы несчастная семья. Забудь нас, — повторил он.
— Ты, видимо, считаешь меня совершенно нелюбопытной, — наконец выговорила я, — если думаешь, что я не хочу все выяснить. Например, почему этот жалкий человек хотел встретиться со мной.
— Ну, на это легко ответить. Он заявил бы тебе, что будет держать в тайне твой брак, если ты дашь ему достаточно денег, чтобы купить шнапса. У тебя есть лучшее предположение? — Его голос был таким бесстрастным и скептическим одновременно, что я снова не нашла слов для ответа.
Некоторое время мы ели в молчании. Ощущение спокойствия и безмятежности покинуло меня. Мне хотелось плакать. Видимо, опять сгустился туман, потому что за окнами потемнело. На что здесь похожа долгая, суровая зима, когда каналы замерзают, а с крыш свисают сосульки?
— У тебя действительно чудесная квартира, Эрик. Жаль, что я не могу увидеть твой летний дом.
— Да, жаль, что ты не можешь его увидеть.
Снова наступило молчание. Внезапная вспышка огня в камине осветила наши лица.
— Мне также очень жаль, что я не помог прояснить тебе другие тайны, — сказал Эрик. — Утром я ездил в Драгор, но молодая женщина в описанном тобой доме сказала мне не больше, чем тебе. Фактически, она захлопнула дверь перед моим носом.
— Значит, она очень испугана.
— Не думаю, просто занята своими собственными делами. Она сказала, что я уже второй человек, который путает ее дом с другим.
— И ты ничего больше не будешь предпринимать?
— Ты возвращаешься на родину. Нет больше причин что-то делать.
Да ему и не хотелось. Об этом мне сказал его ледяной тон.
Когда мы прощались в аэропорту Каструп, он вдруг крепко сжал мои руки и глаза его заблестели от какого-то непонятного мне чувства. Я не могла забыть его взгляд даже тогда, когда сама Дания исчезла из виду.
13
— Перестань отвлекаться, Луиза, — нетерпеливо сказал Тим. — Сядь и расскажи мне все об этой невероятной истории, в которую я никак не могу до конца поверить. Ты ничего не прибавляешь? Может, на тебя слишком большое впечатление произвели датские сказки?
— Да. Иногда я сама ощущала себя в волшебной сказке.
— Но во всех сказках существует скрытое зло.
— Вероятно. И не смотри на меня так. Отто обманул бы и тебя.
— Но не до такой степени, чтобы я вышел за него замуж, дорогая. Итак, что произошло после того, как продавец воздушных шаров был выловлен из канала?
— Ничего. Это случилось сегодня утром. Сразу после этого я позвонила тебе и пообещала прилететь дневным рейсом.
Я уселась в кресло, а Тим подошел ко мне и коснулся шрама на моем лбу.
— Сейчас это не имеет для меня значения, — равнодушно произнесла я. — Мне гораздо больше необходима консультация у хорошего гинеколога.
— Ты же сказала, что не беременна!
— Более того, я, вероятно, стерильна. Не ужасайся, все нормально. Со мной не случилось никакого эмоционального срыва. Оставим это на совести Отто. А сейчас, после того как ты выслушал мою часть истории, поведай мне свою.
— Это в общем-то не моя история, — сухо заметил Тим. — Она принадлежит человеку по имени Алан Мельбурн, офицеру-летчику, который выпрыгнул из горящего самолета после воздушного налета на штаб-квартиру гестапо в одном из городов Дании. Его подобрал какой-то рыбак и перевез на остров Самсё, где он скрывался до тех пор, пока его не переправили в Швецию.
— Рыбак привез его в Монеборг! — воскликнула я.
— Ты знала! — разочарованно протянул Тим.
— Нет, не знала. Просто догадалась. Где еще он мог скрываться? Замок — превосходное место для такой цели. Столько комнат, да еще подземелье. Продолжай, Тим. Когда я смогу увидеть Алана Мельбурна?
— Никогда. Год назад он умер. Он торговал антиквариатом в Солсбери. Я сразу же вспомнил о нем, когда ты сказала мне, что Отто — граф. После войны ходило много историй о чудесных спасениях, и одной из них была история Мельбурна. Он рассказал о датчанке, муж которой граф Отто Винтер, подозревался в сотрудничестве с гестапо. Но графиня была истинной патриоткой. Она взялась спрятать Мельбурна в замке и сама ухаживала за ним — он сильно обгорел — до тех пор, пока тот не поправился настолько, чтобы перебраться в более безопасное место. Я нашел эту историю в подшивке "Скетча".