Шрифт:
— Ваше величество, ваше высочество… — девушка с темными волнистыми волосами склонилась в реверансе. На праздник она надела очень простое платье: светло-зеленый хлопок с небольшим украшением: кружева с золотой нитью подчеркивали вырезу глубокого декольте и край рукава. Девушка сильно отличалась от разряженных придворных, но Сайхат в тот день продумала все до мелочей. Она походила на бриллиант в грубой оправе, и вызвала у сорокатрехлетнего короля желание исправить это положение. — Позвольте преподнести вам скромный подарок, — она подала серебряную заколку для волос в форме головы оленя с развесистыми рогами. Маленькая принцесса тут же увлеклась забавным подарком. Она знала, что олень есть на гербе у отца, но никогда не замечала, чтобы подобные украшения носили дамы. Манчелу поставил дочь на пол и забыл о ней.
— Какая прелесть, — король смотрел не на скромный подарок, предложенный Миреле, а на вырез платья Сайхат. — Сколько лет вашей родственнице? — поинтересовался Манчелу.
— Шестнадцать, ваше величество, — девушка очаровательно покраснела. — Я впервые покидаю дом.
— Шестнадцать? — король взглянул на Даута. — Почему же вы держите этот цветок взаперти? Нехорошо! — Манчелу погрозил подданному пальцем. — Немедленно определите ее в штат моей жены. Ей как раз нужна новая фрейлина.
Маленькая принцесса, сидевшая на руках отца, слушала этот разговор вполуха. Ей нравились подарки, сияние огней и эта черноглазая девушка, с нежной белой кожей и пухлыми губами, так красиво улыбавшимися. Мама давно уже потеряла привлекательность, а малышке нравилось все красивое. Отец иногда смеялся, что дочь очень похожа на него характером…
Спустя время Мирела узнала, что место фрейлины в свите матери освободилось, потому что двадцатилетняя любовница, утешавшая Манчелу три месяца, надоела королю, и Даут поспешил заполнить пустующее место другой ставленницей. Но шестнадцатилетняя Сайхат оказалась умнее тех, кто был прежде нее…
Прикоснувшись к сургучу, Мирела убедилась, что он застыл, и хотела положить письмо на стол, когда дверь распахнулась. В комнату вошел граф Даут. Еле заметным движением девушка успела сунуть конверт под Священную книгу Кашшафы, которую держала на столике.
— Чем вы занимаетесь, леди Шедеур?
— Я принцесса, другое обращение ко мне неприемлемо, — Мирела вскинула подбородок. Ей бы очень хотелось встать, но даже сидеть становилось тяжело.
— Я спрашиваю, чем вы занимались, леди Шедеур? — Даут шагнул ближе, навис над Мирелой.
— Я принцесса.
— Чем вы занимались, шереш вас раздери?!
— Как вы смеете? — Мирела, тяжело дыша, смотрела на Даута.
— Леди Шедеур, покажите мне, что вы написали.
— Я принцесса.
— Покажите мне ваше письмо, или я сожгу все записи, которые найду, леди Шедеур.
— Я принцесса.
Даут зарычал и схватил бумаги со стола. Священная книга лежала на прежнем месте, письмо было в безопасности.
— Читайте, — величественно разрешила она. — Вам полезно иногда почитать подобное.
Даут перебирал один листок за другим.
— Это вы писали только что? — спросил он.
— А что, по бумаге вы этого не видите? — спросила она. Миреле не хотелось лгать, и она надеялась, что Даут поймет ее так, как ей нужно. Тем более никаких других записей он не нашел.
— "Молитвы, побуждающие сознание склониться в сторону благочестивого размышления". Трактат. Вам что заняться нечем, леди Шедеур? — он положил бумагу на стол.
— Я принцесса. И благодаря вам, мне действительно нечем заняться. Вы посадили меня под стражу, — голова закружилась, она ухватилась за край стола, чтобы не упасть.
— В этом никто не виноват кроме вас. Если бы вы вели себя разумно, и приняли волю его величества, показали пример другим подданным, присоединившись к Святой церкви, то ваше заключение, леди Шедеур…
— Я принцесса!
— …Давно бы закончилось. А вы ведете себя как заговорщица. В то время, когда на юге страны дворяне, забывшие о чести и долге перед королем, подняли восстание, вы, вместо того, чтобы дать им пример смирения, вы, леди Шедеур…
— Я принцесса!
— … упорствуете. Вас даже замуж выдать нельзя. Того и гляди, ваш муж вообразит себя законным наследником и попытается свергнуть короля. Вы, леди Шедеур…
— Я принцесса!
— …вы сгинете заживо в этой спальне, если не научитесь кротости, приличествующей женщине. Что особенного требует от вас король? Проявите каплю смирения, и он осыплет вас благосклонностью, леди Шедеур.
— Я принцесса! И я готова сделать для отца что угодно, но идти против совести, против Бога, я не могу.