Принц никогда не был слишком доверчив, но если война начнется, амазонки станут врагами или союзниками. Он хотел быть уверенным, что, по крайней мере, врагами они не стали из-за него.

— Хорошо, — согласился он.

После беседы Зелфа снова размышляла. Разговор нисколько не помог. Сердце склонялось к тому, чтобы встать на сторону Энгарна. Разум говорил, что в битву вступили слишком могущественные силы, и по всему видно, что на стороне Энгарна остается все меньше союзников. Надежда Полада на фей слишком иллюзорна. Ведь именно фея приходила, чтобы заручиться поддержкой амазонок. Получается, Энгарн будет сражаться против всех: против Яхии, Лейна, фей, могущественного мага. Нет ни одного шанса выстоять, хотя принц очень симпатичен. Но ради него подвергать опасности девочек… Большинство жителей Энгарна напоминают лорда Сорота. Они всего лишь люди. А если учесть, что большая часть амазонок Яхии, либо недавно были жительницами Энгарна, либо их праматери когда-то бежали оттуда, спасаясь от унижений, то и подавно захотят ли они рисковать?

Зелфа мучилась оттого, что принимала решение самостоятельно. По-хорошему, поговорить бы с девочками. Но кто знает, как отнесутся амазонки к тому, что она сначала поссорилась с Энгарном, захватив их принца, а потом уже советуется с ними. Королева смотрела в окно на бледно-розовый свет еще довольно большой убывающей луны и чувствовала, что попала в ловушку.

Когда за окном небо посветлело, она вновь отдалась на волю случая. Она не знала, что делать, так пусть определит судьба. А Зелфа примет ее, какой бы она ни была.

Засовы загремели, и Ялмари опустил ниже подбородок, чтобы блеском глаз в темноте не выдать себя. Амазонки подошли с двух сторон, поставили на ноги, одна наклонилась, нахлобучила шляпу на голову: по вчерашнему дню они помнили, что Зелфа почему-то очень внимательно следит, чтобы эта деталь одежды не пропала.

Пока только королева знала всю правду о нем — и это давало надежду Ялмари на благополучный исход. Вчера он ждал ночи, чтобы сбежать. Веревки, сковывающие в человеческом облике, перестали бы мешать, если бы он обернулся волком. Силы оборотня хватило бы, чтобы сломать двери — не такие уж они и крепкие в этих застенках. Он мог бы добраться до пограничного замка. А там бы "волки" освободили его от веревок. Можно было бы начать переговоры об освобождении Герарда. Амазонки редко убивали рабов. У Сорота точно бы хватило ума вести себя так, чтобы выжить хотя бы неделю, а там уже на маленького соседа можно надавить. Не захочет Зелфа отдать лорда по-хорошему, отдаст по-плохому. Это заняло бы какое-то время, но, в конечном счете, все закончилось бы благополучно.

По просьбе Зелфы Ялмари отложил побег, чтобы узнать, какое же решение она примет. Казнить по закону страны его не могут, пока он не совершит какой-нибудь непростительной глупости, так что освободиться он успеет.

Принца вывели в коридор. Герард за спиной притих, наверно, взял пример с принца. Ялмари не обернулся — успеют еще увидеться. Он незаметно осматривался, стараясь понять, куда их ведут. Если к Зелфе — она их освободит. Он передернул затекшими плечами. Представил, каково сейчас Сороту, которого тоже всю ночь продержали связанным. Если уж оборотень рук не чувствует…

Он разочарованно выдохнул, когда их вывели на улицу. Подошла амазонка, которой он "принадлежал" — Бисера. Она махнула девушкам, которые держали Ялмари и его отпустили.

— Следуй за мной, раб, — скривила она красивые губы и отправилась направо по улице.

Ялмари мельком встретился взглядом с Соротом, которого забрала другая амазонка. Даже словом не перемолвились… Бисера подскочила так быстро, что принц едва успел слегка уклониться от летящего в лицо кулака, чтобы смягчить удар.

— Я сказала, следуй за мной, раб, — прошипела она.

— Следую, — пожал он плечами.

И если тон был покорным, то глаза пришлось спрятать, чтобы она не заметила сверкнувшей в них ярости. Девушки и так гневом пылает — хоть костер поджигай — не стоило ее провоцировать. Десятница пошла вперед, указывая дорогу.

…Из головы Бисеры не выходил разговор с королевой. Непривычный страх закрался в сердце: происходило что-то, чего десятница не понимала, а потому не могла подготовиться. Перед тем как забрать раба, королева пригласила ее к себе в покои. По Зелфе явственно читалось, что она не спала всю ночь, поэтому и принимала амазонку лежа в постели.

— Бисера, подойди ко мне, — голос королевы звучал спокойно и твердо. — Я хочу дать тебе кое-что.

Когда девушка шагнула ближе, Зелфа достала из-под подушки кинжал, сверкнувший в лучах красного солнца, как зеркало.

— Возьми, — она явно колебалась. — Это… подарок. — Бисера вздернула брови. — Ты, может быть, не понимаешь, что происходит, — королева будто читала в ее душе. — Но если Эль-Элион благословит, и не поймешь. Но это может тебе пригодиться…

Бисера шагала впереди раба и лихорадочно соображала, для чего ей может пригодиться столь дорогой подарок, — кинжал из чистого серебра.

Ялмари следовал за Бисерой по узким улицам Раввифа. Город был куда скромнее, чем столица Энгарна, но оставлял приятное впечатление: беленые дома, мощеная дорога, ветви деревьев, свешивающиеся из-за каменных заборов, вилланы, спешащие куда-то с корзинами фруктов или рыбы, — это открывало настолько мирную картину, что забывались даже затекшие руки, сведенные за спиной. "Она, наверно, ожидает, что я точно так же буду с корзинами ходить", — подумал Ялмари, глядя в спину амазонке, и хмыкнул. Тут же напрягся, ожидая реакции. Но его либо не расслышали, либо проигнорировали. Что и к лучшему. Он уже устал получать по морде. Самое большее, на что он рассчитывал, это подождать до вечера, чтобы ускользнуть, как только наступит ночь. Он не заметил, в какую сторону увели Сорота, но это было не так уж и важно. Если удастся выбраться из дома бесшумно, он быстро отыщет его и попросит немного подождать.