— Что ты. Как можно… — принц попытался сохранить серьезность.

На этот раз десятница проглотила иронию. Они подождали, пока раб поставит перед ними большие глиняные чашки, испускавшие вкусный травяной аромат. Следом на столе появилось варенье в большой миске, две ложки и краюха хлеба.

— Чем богаты, — пробормотала Бисера, размышляя об изысканных десертах, которые приходилось есть принцу во дворце.

— Эй! — окликнул ее Ялмари. — Все отлично. Ты чего?

— Ты точно мысли не читаешь? — недовольно поджала она губы.

— Точно. Я чувствую настроение людей, могу определить, лжет человек или говорит правду. Но я уже объяснял: у тебя все на лице написано. Ты сейчас чрезвычайно озаботилась моим высоким происхождением. Не стоит. Королем я никогда не буду. Да и в Энгарне вряд ли останусь. Сейчас бы войны избежать — и я могу ехать на все четыре стороны.

— Я из Энгарна, — сообщила девушка.

— И что? — не понял принц.

— Я знаю, что в Энгарне мужчины не наследуют трон. А твой отец? Я имею в виду настоящий отец, он еще жив?

— Это имеет значение? — опустил голову Ялмари.

— Ладно, — легко согласилась девушка. — Сколько тебе лет?

— Двадцать два.

— Да-да. Я помню, — десятница постучала пальцем по лбу. — Так странно говорить с тобой. Как будто я умерла когда-то, родилась снова, и тут встретила человека из прошлой жизни, — она пожевала губами. — Чем пока займемся? — поинтересовалась она, оценивающе окинув его взглядом. — Хотела бы я все же увидеть тебя без одежды, — она облизала губы. — Время еще есть. Пойдем в спальню? — прямо предложила она.

— Н-да, — пробормотал принц, отводя глаза. — Нравы у вас…

— А что с нравами? — недовольно оскалилась она. — Не хочешь — как хочешь. Я, наверно, недостаточно изысканна!

— Дело не в этом, — покачал головой Ялмари.

— А в чем? Оборотней не интересуют женщины? — она старалась сохранять безразличие.

— Дело не в этом, — повторил принц.

— Так в чем, в чем? — настаивала девушка. — Ничего не пойму из твоего мычания. Я тебе понравилась, женщин ты любишь. Какие проблемы?

— И оставил Эль-Элион людям, всего четыре заповеди… — тоном священника в церкви провозгласил Ялмари и улыбнулся.

— Какие заповеди? — не поверила ушам амазонка. — Вот эти что ли: "Храни себя в чистоте"? Кто сейчас соблюдает эти глупые правила?

— Вероятно, только оборотни, — подмигнул парень.

— И зачем это нужно? Насиловать себя. Кому это вообще нужно? Тебе нужно?

— Да.

— Зачем? — поразилась девушка.

— Хотя бы затем, что поступая так, я чувствую себя человеком, а не городским кобелем, — пожал плечами принц. И девушка умолкла, растеряв аргументы. — У тебя еще есть вопросы?

— Девушку себе тоже такую религиозную будешь искать?

— Причем здесь религия? — удивился Ялмари.

— Да ладно, я не об этом спросила. Я о том… Будешь искать девственницу? С порченой противно лечь будет?

— Для меня не это имеет значение.

— А что?

— Только то, что я люблю ее.

— И неважно, что она человек? Что у нее, возможно, было много мужчин?

— Важно, какая она сейчас, а не какая она была. Женщину легкого поведения, я вряд ли смог бы полюбить, но если все в прошлом…

— Почему тогда к себе такие повышенные требования?

— Это не требования, — Ялмари говорил спокойно и убедительно. — Это часть меня. Мне противно ложиться с женщиной, которую я не люблю. Неужели это так сложно понять?

— Сложно, — Бисера обмякла. — Среди людей нет таких мужчин. Как тут поймешь.

Принц перебрал в уме знакомых. Наконец произнес.

— Встречаются. Не часто, но встречаются… Если моя исповедь закончилась, может, расскажешь о себе?

— Да нечего тут рассказывать, — тяжело вдохнув, прошептала девушка. — Абсолютно ничего интересного.

— Ну, если ты не хочешь…

— Расскажу. Ты спрашивай.

— Например, скажи, сколько тебе лет, как попала в Яхию из Энгарна.

— Мне двадцать три. А попадают сюда двумя путями: либо женщину изнасиловали, либо соблазнили и бросили. Редко кто сам по себе приходит. Ну, еще многие родились здесь. Зелфа, например, амазонка в третьем поколении. Она лучше всех законы Яхии знает.