Шрифт:
Рокко открыл глаза. Еще живы.
– Прелесть! – сказал Амброз.
Пора наносить решающий удар, решил Рокко. Амброз, как ему показалось, должен любить шутки про национальности.
– Священник и раввин заходят в бар…
– Шутки про национальности – последнее спасение обанкротившегося интеллекта.
Рокко растерялся:
– Даже про мексиканцев?
– Особенно про мексиканцев.
Рокко запаниковал: это же самые смешные! Что теперь? Он на секунду задумался.
– А как насчет гомиков? Можно рассказывать шутки про взломщиков задниц? Это же не национальность. И их все терпеть не могут…
Амброз съехал с дороги, повернулся и пристально посмотрел на Рокко.
– Хотите, чтобы я вышел?
Амброз кивнул.
Рокко долго и одиноко шел в салон, повторяя себе, что все образуется. Он нарушил правила, но правила для неудачников вроде Джона Милтона. Еще никто не добрался до верхушки, не рискуя. Он зайдет прямо в офис владельца и все ему скажет. Тот, конечно, поймет… Да ни фига он не поймет! Ты что, с ума сошел?
Рокко быстро свернул, чтобы его не заметили, и юркнул в кафе-мороженое напротив салона, где мог выждать время до возвращения Абмроза.
– Шоколадное, в вафельном стаканчике, посыпать орехами.
Амброз отправился на Бэйшор-бульвар, чтобы протестировать «феррари» по максимуму. Он подъехал к самому большому особняку на бульваре, вышел из машины с «полароидом» и сделал фото.
Из дверей выскочил дворецкий, потрясая кочергой.
– Я же говорил сюда не ездить!
Амброз сел в машину и помчался на поиски чего-нибудь съестного. В конце концов он заехал на стоянку торгового центра и нашел «Вендиз», кафе с меню по девяносто девять центов.
40
Серж созвал собрание.
Коулмэн сел на диван.
– Да к черту! – сказала Шэрон.
Серж указал рукой на диван.
– Сядь.
– Хотите – играйте в дочки-матери. Я пошла, – заявила Шэрон и отправилась к двери.
– Я сказал, сядь! – Серж грубо бросил ее на диван. Шэрон скрестила руки и нахмурилась.
– Не буду слушать.
Серж начал ходить перед диваном, стуча карандашом по блокноту.
– У нас проблемы с притоком денежных средств. Я просадил слишком много на выход в свет с Дэйвенпортами. И не рассчитал, сколько уйдет денег на электричество. Значит, кокса больше не будет.
Это привлекло внимание слушателей.
– Ситуация ухудшается, – сказал Серж и добавил звука в телевизоре.
Передавали местные новости. За длинным столом сидели люди с микрофонами и табличками с именами.
– Тампский городской совет, – объяснил Серж. – Заседают по поводу запрета стриптиза, точнее, лэп-данса. Плакал доход Шэрон.
– Не допущу! – воскликнула Шэрон.
– Поздно, – сказал Серж. – Советую стряхнуть пыль с учебников для няни.
Телевизионщики показали вместо городского совета длинную архивную пленку со стриптизершей, танцующей у шеста.
– Какой ужас! – с отвращением затряс головой ведущий. – Можно включить еще раз?
Серж убавил звук и снова заходил взад-вперед.
– Я тут прикинул… С нашими теперешними резервами у нас остается где-то неделя, а потом двоим придется убить третьего и продать его органы на черном рынке.
Коулмэн вспотел. Раз Серж и Шэрон спят друг с другом, они вполне могут объединиться против него. Он поднял руку.
– На задней скамье вопрос? – произнес Серж.
– Должен быть другой способ! – воскликнул Коулмэн.
– И способ есть, мой милый друг, любитель кальяна. Пора привести в действие план похищения!
– Похищения? – удивилась Шэрон. – Что за бред!
Серж перевернул страницу и показал им последовательность картинок. Коулмэн и Шэрон увидели трех человечков, бегающих с пистолетами, еще одного человечка с мешком на голове, а также грубые карандашные наброски телефонов, автомобилей для бегства с места совершения преступления и денежных мешков с долларовым знаком на боку. Потом Серж, видимо, увлекся и изобразил множеством пунктирных линий полет пуль, взрывы машин и валяющихся кругом человечков с глазами в виде букв «X» и отрубленными головами.