Юницкая Марина
Шрифт:
Летающая Варя. Горечи или запаха нашатыря по просыпании не почувствовали?
Хармс. Не помню, я ведь сразу свою трубочку раскурил.
Летающая Варя. А с голубем что?
Хармс. Голубь этот улетел сразу, он дыма табачного не переносит. Такой вот привередливый.
Летающая Варя. Что сказать вам, Хармс, случай ваш крайне сложный и пока совершенно необъяснимый, хотя и много лучше, чем у Маркова.
Хармс (уныло). Что с ним опять?
Летающая Варя. Когда я подлетала к вашему дому, он со всех ног мчался по направлению к Таврическому Саду.
Хармс. Ох, Марков, Марков! Сколько лет и всё одно и то же; бедный он, этот Марков, но что я могу поделать. Теперь всё бесполезно.
Летающая Варя. Да вот, Марков… А кстати, Хармс, обратили ли вы внимание, что варенье из баночки не заканчивается. Знаете почему? Догадываетесь? Ну конечно, вы ведь вообще догадливы: правильно, что-то из этих двух субстанций обладает волшебными свойствами — или баночка, или само варенье. Не спрашивайте меня, я сама не знаю, честное слово… Поставьте, пожалуйста, ещё кипяточку. Керосин-то у вас есть ещё? У меня с собой запас.
Хармс. Вы уж извините, Летающая Варя, проблем с водой я не имею, а вот керосин, в самом деле. В общем, придётся пользоваться вашим запасом.
Летающая Варя. Ах, Хармс, прекратите эти глупости! Возьмите в сумочке такой синенький пузырёк. Да, этот! Хармс. Так здесь совсем на дне.
Летающая Варя. Заливайте в свой примус сколько нужно; этот сосуд из того же волшебного разряда. А может быть, сам керосин, не берусь опять же утверждать это. Одним словом, лейте и давайте говорить дальше.
После этих слов что-то происходит с помещением, в котором пьют чай наши герои; оно превращается в нечто совершенно непонятное, необычное, необыкновенное.
Хармс.
Одной рукой ваш керосин я в примус наливаю, Мозгами же ваш разговор внимаю, Глазами все эмоции читаю — Я вашего рассказа ожидаю.Летающая Варя.
Проказник май нарушил мой покой, Покрыл меня листвой зелёной, ветками, корой, Заставил крону подставлять под ветер… А я весенних сквозняков боюсь, как ничего другого в этом свете.Хармс.
Я помню вас, Варвара, вы были липой нежной, Я встретил вас зимой, завьюженной и снежной. К вам подбирался с топором старик Мазай — Из вас хотел он строить баню и сарай. Но случай нам помог, и шестеро бесстрашных храбрецов: Окнов, Козлов, Стрючков, Широков, Каблуков и Мотыльков — Вступили в бой с Мазаем, в страшный зимний бой, И двое (Широков, Каблуков) уж не вернулися домой, А остальные четверо смогли злодея отогнать, Злодея краснорожего, беззубого прогнать, И отстоять тебя, и не отдать тебя врагу! Как вспомню случай тот, так слёзы градом… не могу.Летающая Варя.
Я тоже помню случай этот, но не так подробно, Была я в зимней тяжкой спячке до весны, И лишь какие-то видения остались От той далёкой героической войны…А что же с чаем у нас, Даниил? Заболтались мы с вами, одолели воспоминания нас.
А ведь уже прошёл обеда час.
Что у вас сегодня к обеду, Хармс?
Хармс. Постойте-ка, я попытаюсь вспомнить, была ли у меня какая-то еда или это были лишь слова о ней.
Летающая Варя. Не напрягайте голову, Даниил, вы тратите на это слишком большое количество сил, которые вам понадобятся в самом близком будущем.
Хармс. И всё же, Летающая Варя, мне кажется, что данная ситуация несколько роняет меня в ваших глазах: у меня в гостях дама, которой я ничего не могу предложить к обеду. Мне стыдно.
Летающая Варя. Пусть за это будет стыдно тем, кому не ведомо чувство стыда. А обо мне не беспокойтесь, я ведь не простая дама — я Та Дама, Которая Прилетает, Когда Это Нужно. Вот вам бутылочка, выпейте залпом всё её содержимое.
Хармс. Не горькое?
Летающая Варя. Пейте, пейте, не горькое. Вот так! Теперь не будете хотеть кушать ещё три дня; отличное, кстати, средство для всяких Хармсов и прочих Введенских. Подарок, между прочим, Доктора Айболита.
Хармс. Что-то мне так сильно спать захотелось.
Летающая Варя. Вот и прекрасно, ложитесь и спите. А я у вас тут приберусь немного.
Хармс засыпает прямо на полу, Летающая Варя укрывает его чем-то очень красивым.