— Вам же ответили, что комедии мы не печатаем. Зачем нам юмор?

— Но.

— И что раньше вы написали? Какие произведения?

— «Миргород», «Нос». У меня сатира, милостивый государь, если вам угодно сие знать.

— Гм, сатира?.. — со страхом спросил редактор, тупо уставясь на Гоголя.

После короткой паузы редактор встал, холодно говоря:

— К сожалению, ничем помочь не могу, юмор мы не печатаем.

— У меня сатира.

— Да, особенно эту… эту сатиру мы не печатаем! — Редактор затряс головой, вздыхая.

Визит в другое московское издательство оказался тоже не таким приятным, как ожидалось.

— Сатира у вас?.. Комедия?.. — с ужасом в голосе спросила редактор, молодая девушка с сильно накрашенным лицом и сигаретой в зубах.

Гоголь кивнул, протягивая ей рукопись.

— Ой, а чего это вы от руки писали? — удивилась редактор. — На компьютере надо было печатать. О чём комедия?

— О взяточниках, казнокрадах, продажных чиновниках, тупицах, — спокойно ответил Гоголь, стоя перед редактором, не предложившим ему сесть. — Я в комедии «Ревизор» собрал в кучу всё дурное в России и описал это.

Редактор пустила дым от сигареты почти в лицо писателя и замотала головой:

— Нет, нет, мы политикой не занимаемся!.. Мы печатаем женские иронические детективы и фэнтези! А вы только пишете о плохом, да?

Гоголь вздохнул и воскликнул с горечью в голосе:

— У меня смех сквозь слёзы автора! Я описываю все мерзости русской действительности. Я не скрываю все безобразия, все отрицательные явления в жизни.

— Зачем это писать?

— Кто же, как не автор, должен сказать святую правду?!

— Короче, всё и так известно, чего у нас плохого, — заметила редактор, продолжая курить, — нам нужна развлекательная литература. Вот видите на полках книги одной нашей писательницы Попцовой? Знаете, сколько её книг мы продали? Какие тиражи её книг?

— И что она написала?

— Вот книги этой писательницы на полках, — гордо ответила редактор. — «Золото для бабушки», «Козёл с папироской», «Блондин без штанов», «Шпион на полставки», «Устрицы для идиота», «Шоколад без мармелада».

Гоголь неожиданно для себя захохотал, перебивая редактора:

— Всё, достаточно… «Устрицы для идиота», ха-ха!.. С этой писательницей мне всё ясно.

В третьем издательстве Гоголю предложили писать иронические детективы под женским псевдонимом.

— Но я же не женщина, чтобы брать себе женское имя! — возмутился Гоголь.

— Так все сейчас делают, — настаивал редактор, — сейчас только женщины у нас печатаются, вот книги их у нас на полках лежат. Да, можете придумать мистическую историю, а мы её напечатаем. Мистику мы тоже печатаем!

— Есть такая у меня история, — ответил Гоголь.

— Да? Как называется?

— «Вий».

После краткого ознакомления с сюжетом редактор благосклонно улыбнулся:

— Ну, может быть… Да, может быть, этого вашего «Вия» мы сможем напечатать, только.

— Только?

— Но только с женским псевдонимом. А юмор мы не печатаем.

— У меня сатира, господин редактор! — уходя, произнёс Гоголь.

В следующем издательстве Гоголя с удивлением спросили:

— А вы только смеётесь надо всем?.. Неужели в вашей комедии «Ревизор» нет положительных героев?

— Есть.

— И кто же это?

— Это — смех, господин редактор! — с достоинством в голосе ответил Гоголь. — Смех — единственное честное лицо в комедии.

— Что-о?..

— Да, смех, в котором воплотился высокий нравственный и общественный идеал писателя!

— Нет, такого нам не надо, — испуганно сказал редактор.

Но Гоголь словно не слышал редактора и продолжал, повышая голос:

— Это смех сквозь слёзы, это смех, который весь излетает из светлой природы человека.

— Чего?.. Какой природы? — не понял редактор. — Вы, значит, только смеётесь надо всем?

— Нет, но советую прочитать комедию, нельзя же делать выводы без прочтения.

— Зачем читать, если мы печатать не будем?

— Как можно, не читая, отвергать произведение? Редактор насупился, холодно ответил:

— В нашем издательстве печатают иронические женские детективы, фэнтези, учебники, методическую литературу, любовные романы. У вас есть такие произведения для издания?

Гоголь хотел ответить, но редактор не дал ему сказать даже слова: