Я считаю, что если хочешь стать главой нефтяной компании, то надо успеть на все облезлые троллейбусы № 7. Нельзя пренебрегать мелкими целями. Не надейся на следующий троллейбус. Беги!

Финишная прямая — это Волгоградский проспект. В обувь просочилась вода, туда же забилась грязь, а мозоли уже, наверное, кровили. Холодная вода гоняла острые песчинки между пальцев. Но нельзя останавливаться, нельзя. Потому что если сейчас дойдешь, то потом сможешь все. Поскользнулась и расшибла локоть — не важно! Давай, вставай, пошла! И не хныкать! А в голове полное умопомрачение. Все вокруг плывет, тошнит, тело ведет куда-то в сторону, запахи бесят, хлеба не хочется совсем, задыхаешься, но идешь.

Муж мне очень удивился.

На следующий день не могла ни сесть, ни встать. Болело все! Я знала, где и какая мышца у меня и за какое движение она отвечает. Через неделю на ногах слезли ногти. На ступнях были синяки. Я не устроилась на работу, не стала главой нефтяной компании и не сделала мир лучше. От станции Ясенево до Кузьминок ехать примерно час с одной пересадкой. Я дошла за 8 часов 34 минуты без единой остановки.

Один раз наш режиссер придумал, что надо снимать в ресторане «Седьмое небо», который на Останкинской башне. С момента пожара на башне не работают лифты. Собственно, я могла бы и не ходить, меня никто и не тащил. «Седьмое небо» находится на отметке около 340 метров. В длину не так уж и много…

К тому времени уже была работа, я хорошо получала. Только я подумала: ну когда еще будет возможность подняться на Останкинскую башню пешком, когда? Когда получится увидеть ее изнутри?

Всю дорогу до башни меня трясло от какого-то неимоверного счастья. Я шутила дурацкие шутки, щипала всех, подпрыгивала на месте. Я представляла, как сейчас тонконогой козочкой взметнусь наверх, как буду обгонять всю группу, как стану забегать вперед, как спущусь на два пролета вниз и спрошу их: «Ну что ж вы? Давайте скорей!» А они поднимут головы, посмотрят с неодобрением и поплетутся медленно. Меня просто колотило от радости!!!

— Ну что, — спрашивает сопровождающий охранник, — до 11 этажа на лифте поднимемся?

Первые этажи в башне — та часть, где у нее юбочка на ножках — это административные помещения. Все цивильно обделано мрамором и ходит лифт. Группа согласно закивала головами.

— Нееееет, — говорю я, — а давайте пешком?

И так хоп, хоп по ступенькам! Хоп, хоп! Чтобы пример подать и попой в джинсах красиво размахиваю.

Ну, они пошли.

На пятом этаже меня обогнали. На шестом закололо в боку. А на одиннадцатом я поняла, что вообще-то уже всё — я больше не могу.

И чувство щенячьей радости моментально сменилось на животный ужас. И затошнило, как в том трамвае, и голову повело, как на Волгоградском проспекте.

С момента, как на башне был пожар, люди ежедневно ходят туда на работу. Первое правило подъема — одевайся легче. Если даже зима, скидывай все вещи, оставайся в одной футболке. Будешь мокрый уже на сотой отметке. Срезай все ярлычки с одежды — потому что даже махонькая жесткая деталь натрет шею в кровь. Трусы должны быть свободными, чтобы между ног не давили. Иначе не дойдешь.

А второе правило подъема — никогда не поднимайся на башню. Сдохнешь.

Группа ушла далеко вперед, я уже не слышала голосов. Они экономили силы, сволочи. Они их еще в машине экономили. Не скакали, как я, придурошная.

Когда у башни заканчивается юбочка, она перестает кокетничать мрамором и показывает истинное лицо. Грязная краска, выбитая плитка и тусклый свет. Худая, с нездоровым запахом. Чахлая и злая каланча. Башня — это такой большой фак всей Москве. Я ее ненавидела просто.

Внутри у нее крутые лестницы, а по стенам толстые натянутые тросы, которые крепко соединяют макушку с фундаментом. Чтобы не выросла больше, сука.

Иногда попадаются заблудившиеся рабочие. Они так смотрят, как если бы я пришла в тюрьму, а заключенные не видели женщину 10 лет. Когда очередной призрак башни приближался, сопровождающий, который плелся за мной с целью контролировать барышню, выдвигался вперед.

Я иду — не могу. Потому что все время вверх. Ничего не болит, ощущений никаких. Орган в боку уже не колет — умер.

Вниз уже нельзя, а вверх уже не можешь. В коленках мышцы закончились. Они просто не работают. У них аварийная остановка.

А ты идешь.

Вверх, вверх, еще, еще…

На сотой отметке я поклялась бросить курить. А лестница все круче и круче. Башня ведь сужается. На двухстах метрах сопровождающий охранник Серега понял, что я сдохну, и начал играть со мной в забавную игру.

— Алесь, а давай сейчас без остановки до 210 метров?

— …..да…вай….аа…куда….нам…?

— Нам на трехсот сороковую отметку! Вот. А теперь без остановки до 218?