А постановщик про это не знал. А я знала. Смотрю на него и думаю, что как бы дала сейчас по его петуху!!! А он стоит, смотрит. И я с криками: «Ну и …, …, а ты …, …, … … … …!!!» хватаю три кардана под мышку и быстро убегаю.

Мне потом рассказывают, что у постановщика был приступ. Он говорит: «Она подбегает, орет, а я думаю — ну как их тащить, тут минимум четверых надо, а она говорит, что ну и мужик пошел, ХВАТАЕТ ТРИ И БЕЖИТ!!!»

И вот меня послушать — так я герой.

Снимали погоню на набережной Тараса Шевченко. Режиссер говорит: «Алеся останется здесь, они с Димой будут снимать погоню. А мы уедем снимать диалоги героев в машине. Ваша задача, Алесь, успеть до нашего возвращения. Хорошо, Алесь? Только очень собранно вам надо, не теряйте время».

Да не вопрос!

И вот я бегом — из одного конца улицы — в другой. От операторской группы к машинам и обратно. Бегом, бегом!.. Все организовать, все успеть! Ни минуты не потерять! На время съемки улицу надо перекрывать, о чем я должна сообщить гаишнику, который стоит в другом конце: «Валера, внимание! Машины!» Он закрывал движение и мы начинали съемку. Автомобили на скорости трутся друг об друга, трюкуют и возвращаются на исходную.

Дубль снимем? Да, еще дублик. Машины стартуют и я сообщаю гаишнику: «Внимание, машины!» Сообщаю без кодового слова «Валера», ну забыла! Каскадеры в машинах слышат «Внимание, машины!» и воспринимают информацию на свой счет, думают, что на встречу идет поток, начинают тормозить.

Все. Дубль запорот.

Паша, директор съемочной группы, говорит: «Ну что ты так, Алеся?».. А я запыхалась, устала, руки в стороны раскидываю, говорю «Ну простите, простите меня все!» и падаю навзничь в сугроб. Паша видит такое дело, штаны поддергивает и начинает на меня залазить. Я начинаю Пашу отпихивать. Он настаивает, мы начинаем ржать и барахтаться в сугробе в позиции «директор съемочной группы сверху».

…И тут приезжает режиссер!

А еще один раз я договорилась с режиссером, что мы встретимся в 10 часов в павильоне и доделаем раскадровку. Прихожу — его нет. Ну, обычное дело. Он до утра работает, чуть проспал или в пробке стоит… Подожду, думаю.

Смена только начинается, рано еще, осветители приборы расставляют, постановщики чего-то суетятся, площадку потихонечку готовят к съемке. Тишина такая… Все сонные… Я походила, пинков надавала, чтобы быстрей работали, мне пару раз пинка дали, чтобы не лезла, короче, процесс идет. Захожу к гримерам узнать, как у них дела, они говорят: «Алесь, че такая бледненькая? Давай мы тебе хоть губки накрасим». Ну, думаю, время еще есть, давайте накрасим. Сажусь к ним в кресло, они достают свои волшебные кисточки… Хорошо!

Когда женщина красит губы, у нее вид жутко глупый, на мой взгляд. Потому что надо в одну сторону рот вытягивать неестественно, а в другую губы растягивать ужасно. Еще в уголках надо прокрасить и…

…И тут заходит режиссер!!!..

Я смотрю на него с открытым ртом, который мне в этот момент красят.

И мычу: «Ия иас иу!» («Я сейчас приду» — прим. авт.)

А еще один раз мы снимали ночью. Я думала, что сдохну. Такая ночь сладкая попалась, тихая и звездная. Так спать хотелось… И еще какая-то съемка муторная… И так мне прям… засонливелось… А спать негде…

Негде совсем… А так хочется… Разве что в банкетном зале…

У нас декорация состояла из двух частей — банкетный зал, а из него коридор. В ту смену снимали только в коридоре, зал пустовал закрытый дверями, ждал своей участи завтра и лишь иногда через него ходили в другую сторону павильона. Но редко… Редко. Там такой хороший ковролин… Такой мягкий, теплый… Такой уютный… Я в уголке чуть спряталась, там темно, не видно, хорошо… в коридоре что-то суетятся… я только минуточку полежу и…

…И тут на меня на меня кто-то наступает: «ОЙ!!!БЛЯ,ИЗВИНИТЕ».

Это он куда-то пошел, а тут я. Сплю.

Ну ясно, кто пошел.

И вот меня послушать — так я герой. А на самом деле, меня режиссер три раза заловил. Под директором съемочной группы, с открытым ртом и спящую на ковролине посерди смены. И он ничего-ничего не сказал. Потому что у нас очень хороший режиссер. Даже хвалит меня! Его вообще послушать — так я герой…

На улице лето и ни единой дождинки. В небесной канцелярии сократили бюджет по осадкам. Бог подкидывает солнцу дровишек — если задержать поставки, тут такое начнется!.. У солнца большие связи, это все знают. Приходится экономить на луне. Каждый день в ее бюджете урезают по куску, она прогибается под хамством небесных чиновников и гнется острым месяцем. Ходят слухи, что скоро пойдут сокращение среди звезд. Они в шоке! Безработные звезды разбредутся по всей галактике… Говорят, есть места в туманности Андромеды, но туда вообще трудно попасть. Рассказывают, что даже Большая Медведица ходила на поклон, мол, хоть ребенка-то моего не троньте.

В небесной канцелярии сдают годовой бюджет. У них перерасход.

Сплошной переполох…

Я всегда думала, что когда окажусь в Москве, то буду жить плохо и туго.

Что приеду, выйду на перроне (на самолет у меня, конечно, денег не хватит) и стану озираться по сторонам. Поставлю ноги упрямо, воткнусь пятками в землю и сожму губы. Для пущей острастки еще сощурю глаза. Я сразу захочу почувствовать, что этот город на меня смотрит. И будет намного легче, если он посмотрит недружелюбно. Лучше пусть сразу сознается, что я ему не понравлюсь.