Он не мог без нее дышать.

И не представлял, как теперь жить дальше, сохраняя ту дистанцию, которую нельзя было нарушать.

Игорь не имел сил удержать свои руки, и те, не слушая разума и правильности, скользили по щекам, по шее Иры.

Он сжал ее плечи, скользнул по спине и замер жадными ладонями на талии, прижав ее к себе так близко, будто бы они стали одним целым, не позволяя даже воздуху проникнуть между телами.

И целовал, а может поглощал. Игорь не знал, как называется такая нужда.

Он видел поцелуи в кино, читал в книгах -- только в жизни оказалось все совсем иначе.

Может проблема была в нем, но Игорь не мог вести себя осторожно и легко. И наверное, этот поцелуй невозможно было бы назвать нежным.

Он давил, пил Иру, требовал и сам брал все, чего так долго жаждал от ее губ. Забирал каждый вздох, всхлипы Иры, каждое влажное касание к ее губам, языку, щекам. И не мог оторваться. Наоборот, казалось, его безумное желание и потребность становились еще сильнее, будто закручивались витками спирали все туже и туже.

А из-за того, что и она притягивала его к себе, из-за ее, такого искреннего, такого жадного ответа -- не имелось никакого шанса остановить это движение, направление которого Игорь не мог определить. Падали ли они? Или взмывали вверх в своей общей потребности одного в другом?

Он понимал, что это ее первый поцелуй. Отдавал себе отчет, что должен вести себя иначе, быть может нежно, трепетно.

Да только проблема состояла в том, что и сам Игорь имел не больше Иры опыта в этом деле.

Он честно ждал ее. Пусть и не должен был даже рассчитывать на ответные чувства со стороны кузины. Умом понимал, совестью. Да только...

Сколько бы Игорь не убеждал себя, что обязан начать встречаться с какой-то другой девушкой, сколько бы не твердил себе, что это поможет преодолеть то, на что он не имел никакого морального права - что-то внутри него мешало, не пускало, черпая силу в зеленых и грустных глазах.

И оттого сейчас, эта жажда вырвалась из-под контроля, бушевала, владея его сознанием. А готовность Иры идти следом за ним без вопросов и оглядки - ничуть не облегчала Игорю задачу возвращения власти над самим собою.

А ему следовало одуматься. Стоило разжать свои руки, уже скользнувшие под ткань футболки, гладящие кожу ее бедер, и вспомнить, что Ире едва исполнилось четырнадцать. Игорь должен был думать за них обоих.

– Маленькая, - с отчаянием прошептал он в ее рот, вроде бы пытаясь напомнить себе о возрасте Иры, а на самом деле, просто испытывая невообразимую, щемящую сердце нежность и любовь к ней.
– Ира, мы должны остановиться, немедленно, - он уперся рукой в стену над ее головой, и отстранился, дыша с таким трудом, словно только пробежал кросс. И вдруг подумал, что в эту минуту хорошая пробежка по стадиону их школы не оказалась бы лишней, чтобы остудить его тело и мозги.

– Зачем?
– задыхаясь спросила Ира, посмотрев на него расплывшимся, потерянным взглядом. И презрев все попытки Игоря отодвинуться, с легким вздохом положила голову ему на грудь.

Он зажмурился, слишком явно ощущая каждый изгиб тела, которое не скрывала его футболка. Приказал своей ладони убраться с ее кожи, и... не выполнил этот приказ, просто не имея сил сейчас прервать их контакт.

Но за ум взяться стоило.

Игорь уже открыл рот, чтобы напомнить сестре обо всем, что должно их останавливать, о ее возрасте, об их родителях, просто о целесообразности поступков и действий, когда тишину квартиры грубо и резко нарушила трель дверного звонка.

Ира вздрогнула от неожиданности и вцепилась в его свитер пальцами.

– Это Никита, - виновато прошептала она, не решившись, наверное, поднять голову. И оттого ее голос звучал глухо.

Игорь и сам догадался, кто пришел.

Однако сейчас он не готов был открывать двери кому бы-то ни было, и разговаривать ни с кем не хотел, даже с другом. Тем более что все еще испытывалось ярость по отношению к Никите.

А еще, слишком выбило его из привычной колеи то, что произошло.

Крах всех доводов и причин, которые так долго помогали Игорю держать себя в руках и притворяться - не минул бесследно, и он просто не мог моментально выработать новую тактику поведения.

Это надо было сделать быстро, он понимал. И не только для себя, для них обоих, если Игорь хотел и дальше быть с Ирой вместе.

Однако в этот момент...

Он конечно не мог поспорить, но Игорю казалось, что любой, кто сейчас посмотрит на него или на Иру -- поймет, что произошло. Лично он вообще не видел ничего вокруг, кроме ее румянца и лихорадочного блеска глаз, в которых светилось желание чего-то, о чем сама Ира, Игорь на сто процентов был уверен в таком выводе, не имела ни малейшего представления.