И эти ее короткие хриплые вдохи, от каждого из которых грудь сестры терлась о его тело...

Проклятье! Игорь однозначно не выпустил бы ее хоть кому-то на обозрение.

Но и не имел уверенности в себе , что сможет сейчас адекватно поговорить с одноклассником.

Потому в первую очередь следовало подумать как защитить ее, Иру от всего, что можно было выдать одним неосторожным жестом или словом. От догадок, подозрений и сплетен. Для этого перед разговором стоило успокоиться. Ему в голову пришел только один вариант.

Неплохо было бы еще перестать сжимать на ней свои руки. Но с этим в данный момент Игорь справиться не мог.

– Тихо, - прошептал он ей в ответ, нежно погрузив пальцы во влажные волосы сестры, и мягко погладил.
– Мы не будем ему сейчас открывать. Сделаем вид, будто дома никого нет.

– Но..., - она все-таки неуверенно посмотрела на него, закусив нижнюю губу, чуть припухшую от грубоватого поцелуя Игоря.

От этого жеста его тело вновь начало бунтовать, но Игорь приказал себе собраться.

– Мы ему не откроем, - повторил он, сделав ударение на отрицании.
– И тем более, ты никуда не пойдешь, - веско, хоть и не повысив тона, отрезал Игорь, и тут же поцеловал Иру в висок, смягчая свой запрет.
– Я потом поговорю с Ником. Наверняка он перезвонит, - звонок прозвучал вновь, прервав его.

Ира не спорила. Просто кивнула, как и всегда послушно принимая его точку зрения.

– Настойчивый, - хмыкнув, Игорь опустил лицо во впадинку между ее шеей и плечом.
– Со мной Ник так не рвется встретиться, - глубоко втянув в себя запах Ирыной кожи, сердито прошептал он.
– Как ты додумалась согласиться пойти гулять с ним?!
– недовольно проворчал он, пытаясь ослабить захват, которым против воли прижал сестру к себе еще крепче. Разумеется, безуспешно.

Впрочем, она не сопротивлялась их близости.

Наоборот, Ира стояла в его объятиях так, словно бы это было единственное место, где она вообще хотела находиться.

– Ты не обращал на меня внимания, - жалобно протянула она, в свою очередь уткнувшись холодным носом в шею Игоря.
– Вообще не видел. Ушел к Тане... и я подумала, что безразлична тебе, и не могу ждать того, чего нет..., - она опять грустно вздохнула.

Игорь улыбнулся уголками губ и тихо оттолкнувшись от их опоры, потянул сестру за собой на свой диван, стоящий у противоположной стены.

Она замерзла. У Иры всегда становился холодным кончик носа, когда сестра мерзла, с детства. И он был виноват в том, что сейчас она продрогла. Держит ее почти раздетую, уперев в холодную стену, да еще босой. А на улице -- поздняя осень, да и в доме топят не очень хорошо.

– Тебя бы забрали у меня, - все еще шепотом, не уверенный, что Никита не ждет под дверью, вслушиваясь в то, что тут может происходить, объяснил Игорь, заставив Иру с ногами взобраться на диван.
– Отец еще тогда, когда они нас расселили, сказал, что вы с тетей Милой можете переехать, потому что им казалось, будто я слишком сильно тебя любил. Я не мог позволить им поступить так. Потому делал вид, будто не замечаю тебя, - пытался он объяснить ей свое поведение, одновременно укутывая Иру одеялом, которое вытащил из-под горы неразобранной одежды. И очень старался не видеть того, что не скрывала его, не настолько уж длинная футболка. Да только все старания оказались безуспешными, а он не мог на нее не смотреть.

– А это правда?
– все еще закусывая губу, осторожно спросила она, робко поймав пальцы Игоря и, видя, что он не забирает, жадно прижала его ладонь к своей щеке.

– Что правда, маленькая?
– Игорь сел рядом, просто не в состоянии теперь находить от нее вдалеке. И опять обнял сестру, убеждая себя, что просто хочет быстрее согреть ее.

– Что ты любил меня сильно?
– тихо уточнила она, спрятавшись в его ладони.

Все внутри него сжалось и начало гореть от ощущения касания ее губ к его коже.

– И сейчас люблю, - с каким-то веселым смирением усмехнулся Игорь. Он протянул свободную руку, обхватив затылок Иры, и прижался лбом к ее макушке.
– Даже еще больше, чем тогда любил. Только дела-то это не меняет -- родители..., - он скривил губы в горькой усмешке.
– Они нас не поймут, Ира. Разлучат.

Она забралась к нему на колени. Так, как была, закутанная в одеяло, и крепко обхватила руками его шею. Он ощутил, как она напряжена, понял, что сестра боится.

– Я не хочу этого, Игорь, - тихо и отчаянно прошептала Ира, хотя, наверное, уже не имелось нужды в шепоте. Наверняка Никита ушел.
– Не хочу быть без тебя. Я так люблю тебя, Игорь. Всегда любила, - ее трусило, и Игорь мог поклясться, что это не от того, что Ира переохладилась.

Можно ли испытывать эйфорию от того, что все вокруг назвали бы извращением и грехом? Игорь не знал, правильно ли, но он ощутил себя настолько счастливым, каким не был ни разу за эти годы, пока учился жить без нее. К тому же, он так и не смог это осягнуть -- Ира являлась для него смыслом жизни. И в семь, и в четырнадцать, и сейчас, в семнадцать лет.