Моника Фашеи не могла не нарушить приличия. И перед входом в посольство муж придирчиво оглядел ее. Он удовлетворенно кивнул и подтянул свой галстук. Улыбнувшись, он равнодушно поцеловал ее в лоб.

— А теперь надень перчатки.

— Какие перчатки?

Фашеи подумал, что она шутит, Моника же была уверена, что шутит муж.

— Ну-ну, надевай перчатки,

— Перестань меня дразнить. Кто в Нигерии носит перчатки?

Фашеи больше не шутил. Он выхватил у нее сумочку и убедился, что перчаток там нет.

— Ты что, их не захватила?

— О чем ты?

— Разумеется, о перчатках. О чем же еще?

— Но у меня нет перчаток. Я все раздарила, когда приехала сюда.

— То было два года назад. Я говорю о перчатках, которые ты купила для сегодняшнего приема.

— Я их не покупала. Айо, что это значит?

— Что это значит? Это я тебя должен спрашивать, что это значит. Разве неделю назад я не принес тебе приглашение?

— Да, но...

— Дорогая моя, я дал тебе чек на пятнадцать фунтов, чтобы ты была готова к приему.

— Я думала, ты хотел, чтобы я купила новое платье.

— Как ты могла забыть о перчатках?

— Ты ничего не сказал о перчатках.

— Разве надо о них говорить? В приглашении все было сказано. Вечерний костюм и белый галстук. — Он извлек из кармана конверт и сунул карточку под нос жене. — Читай! Читай!

Моника прочитала последнюю строчку.

— Но, Айо, здесь сказано только про тех, кого будут представлять. Нас ведь не будут.

— Почему не будут?

— Ты мне не сказал. Я не знала.

— Не знала! Да я добивался этого две недели, а ты говоришь, что не знала! Зачем вообще идти сюда, как не ради такой чести?

— Прости, — сказала Моника, — мне и в голову не пришло..

— Ничего тебе в голову не приходит!

Банделе и Кола, вышедшие подышать, оказались невольными свидетелями семейной сцены.

— Ты их знаешь?

— Это Айо Фашеи из университетской клиники.

Акценты тем временем переместились.

— Ты сама должна была что-то соображать, — говорил Фашеи. — Даже если бы нас не представляли, ты же знала, что будут присутствовать их превосходительства.

— Прости.

— Дорогая моя, если бы на приеме в саду присутствовала королева, ты бы тоже пришла без перчаток?

— Я же говорю, прости. Прости меня, Айо, Лучше я пойду домой.

— Нет, скажи мне, на прием к королеве ты бы тоже пришла без перчаток?

— Не знаю, Айо. Я никогда не вращалась в таких кругах.

— Ты меня удивляешь, моя дорогая. Есть правила поведения в обществе, которые знает каждый разумный человек. — Он взглянул на часы и закусил губу. Наконец он принял решение.

— Конечно, мама нас выручит. У нее, наверно, найдутся перчатки.

— Нет, Айо, — кротко сказала Моника. — Лучше уж я пойду домой.

— Какой будет прок, если меня представят без жены? Давай съездим за перчатками.

— Когда мы вернемся, прием уже кончится.

Эта мысль отрезвила Фашеи.

— Ладно, пошли. Но когда нас вызовут, стой за моей спиной.

— Хорошо. Прости меня, Айо.

Они вошли в дом, и Кола с Банделе освободились из невольного заточения в тени.

— Вот это сцена!

— Он все расскажет мне завтра, — вздохнул Банделе.

— Кто?

— Фашеи. Я его знаю.

— Это у них всегда?

— Каждый раз на людях; даже у себя дома.

— Будет дождь, — сказал Кола, стряхивая каплю с руки.

— И когда он только перестанет лить?

Что-то случилось. Раньше дожди приходили вовремя и продолжались месяца четыре. Ну, пять.

— Бббббббббомбы, — глубочайшим басом изрек Банделе.

— На той неделе я вдруг затосковал по ярким краскам. Я проснулся пораньше, чтобы увидеть восход солнца. И, знаешь, что было? Что-то вроде зеленой бурды.

— Пошли в дом, а то вымокнем.

Саго в смокинге, взятом напрокат, Саго, не похожий на журналиста, изо всех сил старался выколотить из посла «важное заявление».

— Вы правы, сэр. Но верите ли вы сами, что диктатура часто бывает наилучшей формой правления?

— Как я неоднократно вам говорил, все зависит от того, где и когда... Простите, мистер Саго, я должен приветствовать новых гостей.

Саго чуть не сбил с ног Банделе и Колу.

— Что с ним?

— Не сумел получить «важного заявления». Эй, Саго!