— А сам бы ты с чей пошел?

— Только попробуй! — Дехайнва ткнула его в бок.

Эгбо не сводил с танцующей глаз:

— Я бы заткнул себе уши ее грудями, и если бы бог воззвал ко мне: «Эгбо», я бы ответил: «Зайди попозже, я ничего не слышу».

Пришедший в ужас Секони тотчас пошел в атаку:

— Нннет... Тттак нельзя... Жжженщина это ппплоть религии, Сссорить ее c бббогом...

— Не будь так серьезен, Шейх, — возмутился Саго. — Что, уж нельзя пошутить?

Секони ожесточенно затряс головой, и Банделе сказал ему:

— Ты не сдержался и сам себе навредил.

Несколько секунд все ждали ответа, и наконец Секони взорвался:

— Пппрофанация!

Эгбо не сводил с женщины глаз.

— С чего ты решил, будто я шучу? Дождь отключает от мира и предает тебя в руки любви, — бормотал он и затем обратился к Секони: — Что ты нашел дурного во вздохах по плодам из господня рога изобилия?

Секони начал бороться со словами, но взгляд его вдруг упал на рисунок Колы. Он с отчаянием притянул его к себе и чуть не задохнулся от возбуждения.

— Я ннне знал, что ттты пппеределал его. Тттак вернее...

Кола разинул рот:

— Никогда не знаешь, чем тебе угодить.

— Так ты одобряешь эти апельсины? — спросил не менее изумленный Ласунвон.

— Апельсин... тттыква... все ррравно... сссобор вввлажности... жжженственность.

— Уж какая тут женственность, — рассмеялся Саго. — Чистая гнусность — спроси Колу.

— Нннет. Кккола ппправ. В ккконце концов жжжизнь, лллюбовь — вввсе ппприводит к сссобору всеобщего бббытия. А сссоборы вввлажности... оптимистический вввзгляд на чччеловечество. Что Кккола сделал с сссимволами тттворчества... Ннне зззабывайте, жжженщина это сссобор любви, сссобор религии...

Секони был первоклассным инженером. Когда-то каждый день по дороге домой он смотрел за корму, где в волнах возникали мосты и школы, а ширящаяся борозда была водопадом, который, попав ему в руки, смирялся, бежал к турбинам и вступал в борьбу с первобытными великанами на лесных берегах. Однажды волна вознесла его выше самых высоких деревьев и даже низких облаков. Перед ним расстилался бескрайний гранитный прибой. Если гора не идет к тебе, если гора не идет к тебе, сам иди к горе, именем Мухаммеда! Он раскрыл ладони, и освобожденная энергия рассекла монолит преграды и восторженно побежала по новому руслу, и поверженные патриархи легли к его ногам правильными геометрическими фигурами. Он тасовал их, как карты, и новые формулы жизни заполнили бурные бухты. Расчлененные, они вымостили страну от края до края. В землю врезалась шахта, открывшая весь каталог подземных богатств. Секони смотрел в него знающим взором и аккуратно перелистывал страницы. Логику естественного развития усовершенствовали магические уравнения подъемных кранов, хаос змей и лиан уравновешивался параллелями железнодорожных путей, шоссейных излишеств и нервной тканью электронного мозга. Секони сбежал по трапу и бросился искать родственную душу в недвижном зареве фонарей, он протянул уже руку для рукопожатия, но она поскользнулась и упала на письменный стол...

— Сюда, пожалуйста. Что понадобится, сообщите. Это звонок к посыльному.

Здесь был кондиционированный воздух, и жаловаться не приходилось.

— Бумаги на подпись, сэр...

— Пожалуйста, вот заявления об отпуске и расписание дежурств...

— Ссуды на велосипед... Ссуды на велосипед... Это, должно быть, папка к/с 429. Я проверю в картотеке... Только будьте добры...

— Ваш взнос, сэр. Что вам утром, чай или кофе?

— Вас назначили в подготовительный Комитет для отбора заявлений на должность младшего клерка...

— Не забудьте, сегодня правление. Вы по должности обязаны присутствовать...

На заседании река в нем вышла из берегов, и члены правления взглянули на него, не веря глазам.

— Мистер Секони, вы отклоняетесь от повестки дня.

— Я не в сссилах бббольше подписывать эти бббумаги и вввелосипедные сссуды...

Столпотворение, если бы не опытность и смекалка находчивого председателя.

— Прошу вас, мистер Секони, подождите за дверью.

— Что он, спятил?

— Да кто он такой?

— Зачем нам эти всезнайки?

— Нет, нет, нет, — успокоил их председатель. — Мы его переведем на другую работу. Он хочет работать.

И Секони направили в Иджиоху, «где можно работать руками до волдырей на спине», и Секони построил экспериментальную электростанцию. И председатель сказал, хихикая:

— Я же говорил, что это наш человек. Пришлите мне иностранного специалиста.

Тепленький, только с экспертизы, пришел иностранный специалист. Иностранный, поэтому беспристрастный.

— Вы являете собой одночленную комиссию по оценке и испытанию электростанции в Иджиохе, постройка которой превысила смету.

— Что, лучше ее не вводить в строй? — понимающе подмигнул иностранный специалист.

— Лучше всего. Только выразите это техническим языком.

Иностранный специалист отправился в Иджиоху и забраковал работу. Председатель прочел отчет.

— Этот эксперт никогда не подведет. — И слюна у него побежала от пышных эпитетов: — «Непозволительный перерасход, исключительная опасность для жизни, непригодные материалы, неоправданный риск при пуске в эксплуатацию». — Спишем, — хихикнул председатель.